1612. Минин и Пожарский

Оказалось, что из Кремля скрылся Данила Ряполовский, и не просто скрылся, но хитростью вызволил из тюрьмы Василия Бутурлина. Ряполовский заявился в темницу в отсутствие Будывы, сказав тюремной страже, что ему велено доставить Бутурлина в Боярскую думу. Поскольку Ряполовский пришел с тремя дворцовыми рындами, тюремщики не стали сопровождать Бутурлина до дворца. Подручные Будывы ничего не заподозрили, поскольку Ряполовский и раньше бывал в застенке по разным делам. Он всегда приходил сюда по поручению думских бояр, поэтому ему все здесь подчинялись.

Гонсевскому и боярам-блюстителям сразу стало понятно, что изворотливый Данила Ряполовский, получив известие о восстании москвичей, поспешил убраться из Кремля как можно скорее. Дабы войти в доверие к вождям восстания, Ряполовский отважился на отчаянный шаг, вытащив из неволи воеводу Бутурлина, главного зачинщика мятежа. Вместе с Ряполовским перешли на сторону восставших москвичей и почти все дворцовые стражники.

Будыва получил приказ от Гонсевского выпытать у Матрены, остались ли у Ряполовского тайные сообщники в Кремле? Ведь даже один изменник может принести немало вреда полякам, зная слабые места в их обороне. Гонсевский не был уверен, что Матрена располагает сведениями о заговорщиках внутри кремлевской цитадели. Однако он отдал ее в руки Будыве, считая необходимым использовать любую возможность для предотвращения вражеских козней.

Дабы показать Матрене, что с ним шутки плохи, Будыва повелел своим подручным привязать веревками к стулу молодого дворянина, приговоренного к смерти за то, что он подстерегал на тихих улочках подвыпивших наемников Гонсевского и разбивал им головы дубиной. На глазах у Матрены один из палачей принялся вырывать зубы у несчастного юноши, орудуя железными щипцами. Стоны и вопли узника, у которого от жуткой боли глаза вылезли на лоб, привели Матрену в полуобморочное состояние. Она еле стояла на подкашивающихся ногах, зажмурив глаза и зажав уши ладонями.

– Теперь ты понимаешь, красавица, что меня лучше не злить, – обратился Будыва к Матрене с улыбкой закоренелого садиста на тонких бескровных губах. – Тебе лучше правдиво отвечать на все мои вопросы, иначе этот костолом повыдергивает все твои белоснежные зубки. – Будыва кивнул на темноволосого детину в длинной грязной рубахе с засученными до локтей рукавами, который поигрывал щипцами, стоя возле привязанного к стулу юноши, белого как мел.

Другой палач стоял позади сидящей на табурете Матрены, поддерживая ее за плечи, поскольку она была как пьяная, заваливаясь то на одну сторону, то на другую.

Матрена с готовностью кивала головой, соглашаясь быть правдивой и покладистой. Она обливалась холодным потом, а ее сердце было готово выскочить из груди.

Будыва начал расспрашивать Матрену о том, какие разговоры вел Данила Ряполовский при ней, с кем он чаще всего встречался, отлучался ли куда-нибудь по ночам, что бормотал во сне… Вопросов было много, а Матрена, объятая страхом, плохо соображала, поэтому она то и дело путалась или не знала, что сказать. Все, что Матрена говорила, молодой писарь в сером кафтане с желтыми галунами тут же записывал на бумагу.У Матрены пересохло в горле. Палач подал ей глиняную кружку с водой. Матрена взяла кружку дрожащими руками, поднесла к губам… Вдруг ее взгляд остановился на окровавленных выдернутых зубах, валявшихся на грязном каменном полу. У Матрены все поплыло перед глазами, а уши будто заложило пробками из овечьей шерсти. Выронив кружку с водой, она без чувств свалилась с табурета.

* * *

Безжалостный Будыва обошелся без крайних мер при допросах Матрены по той причине, что он был восхищен ее внешней прелестью. Втайне от высокого начальства Будыва за деньги и ценности уступал молодых узниц польским гусарам и наемникам, устроив в Пыточной башне что-то вроде притона. В одном из помещений тюрьмы была поставлена добротная широкая кровать с мягкой и чистой постелью, подручные Будывы туда и приводили женщин для интимной услады тех, кто мог за это заплатить. Простые воины обычно приходили в сумерках по одному или группами, развлекаясь с узницами тут же в темнице. Польские военачальники присылали в тюрьму слуг, которые уводили приглянувшуюся женщину в жилище своего господина. Ротмистры и сержанты платили больше Будыве, чем рядовые воины, поэтому им доставались самые юные и красивые пленницы. Простая солдатня, падкая на вино, чаще всего довольствовалась женщинами постарше и непривлекательными молодухами. Обычно ради экономии рейтары приходили группой и покупали одну женщину на всех.

Будыва и его палачи тоже не упускали своего. Они насиловали узниц прямо в пыточном застенке.

Хуже всего приходилось узницам, приговоренным к смерти. Их Будыва предлагал рейтарам и гусарам почти за бесценок, поэтому спрос на них был очень велик.