1632 (ЛП)

Он сразу понял вопрос.

- Джеффф Хиггинс.

Ага. К таким глазам еще и ум.

Это тоже был хороший знак. С интеллектом, может оказаться и юмор. Хорошее настроение. Интеллект Людвига равнялся интеллекту свиньи. А его юмор напоминал ей свиное дерьмо.

Она произнесла имя несколько раз, пока не уверилась, что произносит правильно. Джеффф Хиггинс. Джеффф Хиггинс. Мужчины - молодые мужчины, особенно - обычно сердятся, если вы неправильно произносите их имена. Гретхен не могла позволить себе такое. Тем более сейчас и здесь.

Ни когда-либо. В течение двух лет жизнь Гретхен и ее семьи висела на тоненькой ниточке. Но Гретхен всегда была уверена в себе, даже будучи маленькой девочкой. Пока такая нить была, она всегда найдет способ поддерживать ее.

Она взяла его под руку и повела обратно в лагерь, где ждала ее семья. Она старалась не делать этого слишком явно. Мужчины обычно возмущаются верховодством женщин.

Но юноша - стоп; Джеффф ..., похоже, вообще не обращал на это внимание. Вскоре, к ее удивлению, он даже стал весьма разговорчив. Играя словами, пытаясь найти смесь языка, на котором они могли бы общаться. Она с интересом отметила, что он, казалось, больше озабочен понять некоторые немецкие слова самому, чем учить ее говорить по-английски.

К тому времени, как они добрались до лагеря, Гретхен почти успокоилась.

Все будет не так уж плохо, решила она. Будет тяжело, конечно - вон он какой большой и плотный. Ну и что? Людвиг был вообще, как бык.

Затем, крича и продираясь сквозь хаос лагеря - народ больше не вопил от страха, но все еще был весьма испуган - к ним подбежали трое мальчишек.

Юношей. Глупая женщина. Не мальчишек.

Гретхен узнала их. Эти трое прибыли с Джефффом и стояли рядом с ним, когда он противостоял протестантским наемникам. Теперь же Джеффф и его друзья сразу начали подтрунивать друг над другом. Гретхен не могла следить за разговором, понимая лишь отдельные слова. Но она быстро поняла суть происходящего. Они дразнили его новой подружкой, и он отвечал.

Она расслабилась еще больше. Их дразня была не грубая. Почти невинная, в общем. И ответы Джефффа звучали застенчиво и неуверенно. Смесь неловкости и смущения. Но больше всего выпирала гордость. Дескать, мне есть, чем гордиться.

Гретхен пыталась понять оттенки такой гордость, пробираясь сквозь смысл незнакомых слов. Она привыкла к чужим языкам - армия наемников была настоящей Вавилонской башней - и набралась опыта в отделении смысла от его словесной оболочки.

Она расслабилась. Людвиг гордился ей по-своему. Как свиновод может хвастаться своей свиноматкой. А здесь было что-то совсем другое. Что-то свежее. Какое-то чистое.

Вдруг к ней пришел образ из мира, который она давно забыла. Мир, который она изгнала из своей головы. Она вспомнила вечер в доме своего отца, когда тот стоял у камина. Он согревал свои руки, в то время как ее мать накрывала на стол. Ее отец повернул голову и смотрел на мать... Гретхен было шестнадцать тогда. Четыре года назад, подумала она. Век назад.

Гордость в глазах отца. Чистые, искрящиеся, задорные глаза, полные собственничества. Такого нежного, такого теплого собственничества, что оно, казалось, согревало дом больше, чем пламя камина.

Вздрогнув, Гретхен внезапно залилась слезами. Дрожа, как осиновый лист. Она отчаянно пыталась взять себя в руки.

Стоп! Он же рассердится! Мужчины не любят такого ...

Она не  ожидала, что опора найдется рядом. Мужская рука прижала ее лицо к своему плечу. Бездумно, как ребенок, она обвила руками его тело и крепко прижалась к нему. Она все рыдала и рыдала, чувствуя его напрягшееся тело. Чувствуя странное ощущение острого края очков на своей голове. Слыша шепот и не понимая ни слова.

Да никакой необходимости в словах и не было. Все и так было понятно.

Когда слезы, наконец, кончились, она отвела голову. Ее глаза встретились с его глазами. Светло-карие со светло-зелеными.

Не так уж все и плохо.

Глава 22

Первое, что бабушка Гретхен сказала, узнав, что они стоят перед школой, было:

- Ерунда!

Повернувшись, старуха подозрительно взглянула на молодого человека, стоящего рядом с Гретхен. Тот держал в руках лист бумаги.

- Он нагло лжет, - сказала бабушка. Она говорила с полной уверенностью своего возраста и мудрости.

Бабушка окинула взором лежащий перед ней огромный комплекс зданий.

- Во всей Германии не хватит благородных детей для такой большой школы. Он лжет нам.

Гретхен сама была в растерянности. Она не думала, что Джеффф неискренен с ней. Она, конечно, почти не знала этого человека, но взгляд его открытого лица успокаивал ее. Несмотря на то, что Гретхен часто сталкивалась с грубой ложью и нечестивостью, она ни на минуту не поверила, что он обладал способностью к хладнокровной маскировке чувств.

Тем не менее, никаких логических оснований для такой большой школы она не находила. Такого просто не могло быть. Тысяча благородных детей одновременно? Это число Джеффф с гордостью назвал на причудливой смеси немецкого и английского языков. Могло ли быть столько, даже во всей Священной Римской империи?