1632-vtrehub

Теперь уже брови Ребекки полезли вверх. «Орднунг? О чём он говорит? Немцы самый буйный и далёкий от дисциплины народ в Европе. Да это все знают. Так было и до войны. А сейчас …»

Её передёрнуло при воспоминании о Магдебурге. Тот ужас случился мене чем неделю назад. Тридцать тысяч человек, все зверски убиты. Кое-кто говорит, что даже сорок. Всё население города, за исключением тех молодых женщин, что увела с собой армия Тилли.

Голубые глаза Майкла вдруг затуманились подозрением.  Нет, не подозрением даже. Догадкой.

«Ну-ка, догадайся!» Он потряс головой, бормоча себе под нос. «Позже,» - послышалось ей. «Разберёмся с этим позже, Майк. А пока…»

Раздался крик. Потом ещё. Майкл бросился прочь от кареты в сторону леса.  Ребекка подалась вперёд, вытянув шею.

Множество мужчин выходило из леса. На мгновение  Ребекка обуял ужас, но увидев их странные одежды и оружие, ужас отступил. Это всё люди Майкла, это все  – американцы.

Затем  Ребекка увидела первых женщин,  тоже выходящих из-за деревьев. Их лица были полны беспокойства и озабоченности. Она разразилась рыданиями как ребенок.

Майкл и женщины. Спасены. Мы спасены.

Для  Ребекки остаток дня, как и следующего и следующего и следующего – прошли как во сне. Она заблудилась среди легенд, которые не снились и легендарному Сфараду. Всё, что ей запомнилось, было отрывочно и скомкано.

Диковинные  экипажи, приводимые в движение лишь рёвом внутри них. Но этот рёв, как она довольно скоро догадалась, был ничем иным как звуком машины. В большей степени её поразила скорость тех экипажей, но ещё сильнее – плавностью их движения. Карета, движущаяся с такой скоростью, должна была бы развалиться на куски. Лишь частично секрет можно было объяснить невероятным совершенством самой дороги.

Когда она выбралась из экипажа перед огромным бело-бежевым зданием, любопытство переси-лило переживания за судьбу отца. Она наклонилась, чтобы осмотреть колёса экипажа.  Странные они, подумалось ей. Маленькие, широкие и выпуклые – на вид даже мягкие. Она ткнула чёрный материал пальцем. Не такие уж и мягкие, как ей казалось.

«Что это?» -спросила она идальго. Он с улыбкой наклонился к ней.

- Резина. Это называется «шины».

Она ткнула сильнее. «Они чем-то наполнены. Это воздух?» Улыбка осталась неизменной, но глаза идальго расширились. «Да,» - ответил он. «Совершенно верно. Воздух… э-э… закачивается в них под высоким давлением.»

Она кивнула и снова обратилась к шине. «Как хитро! Воздух играет роль подушки, ведь так?»  Она взглянула на него. Ответа не последовало. Лишь пара голубых глаз пристально смотрела на неё. Широко раскрытых, словно от удивления. Но чем она могла его удивить?

Вот она входит в комнату, упрятанную где-то глубоко в лабиринте того огромного здания. Как она поняла, здание служило школой. Никогда не видела настолько большой!

Оснащение тоже было необычным, даже поразительным.  Ребекка сознавала, что её окружают люди, достигшие вершин мастерства в механике и ремесле, пожалуй даже больших,  нежели амстердамские бюргеры.

Но времени на удивление не было. Комната быстро заполнилась людьми. Они спешно сдвигали мебель и оборудование в стороны, чтобы устроить импровизированный госпиталь. Несколько женщин оказывали помощь тому страшно изувеченному крестьянин и его жене. Доктор уложил её отца на покрытый простыней стол и принялся его раздевать. Он перебросился словами с женщинами, но так стремительно, что  Ребекка не смогла ухватить сути. Слишком много слов было ей незнакомо. Но то, как женщины кивали, она поняла. Чего бы черный врач ни хотел, в наличии не было. Она видела, как лицо его исказилось мрачной гримасой.

Её охватило отчаяние. Она почувствовала вдруг, как рука идальго обнимает её за плечи. Она непроизвольно подалась ему навстречу, глаза наполнились слезами. Доктор заметил, что с ней происходит и подошёл, качая головой.

- Я думаю, он выживет, мисс … э-э-э

- Абрабанель, - сказал идальго. Ребекка поймала себя на том, что удивилась, как он запомнил её имя.

Доктор кивнул. «Точно. Я думаю, ваш отец будет жить. Но …» Он жестами изобразил неуверенность, будто пытался схватить что-то руками. «У нас нет того лекарства, которое ему нужнее всего.  Это, » - опять то странный термин: тромбонолитческие? – «препараты.»

Мавр  глубоко вздохнул. «Работоспособность сердца несколько уменьшится. Но я уже отправил людей в город найти,» - она узнала греческий термин «бета», но поняла остального, там еще было про какое-то вещество, которое он называл нитро – что-то-там. «Оно поможет.»

В ней затеплилась надежда:

- Он будет жить?

- Думаю, да. Но пробудет на постельном режиме некоторое время. Несколько дней, может, и недель. И впоследствии ему придётся соблюдать осторожность.

- Что я могу сделать? – прошептала  Ребекка.