1632

Когда он приблизился к трибуне, то увидел Джеймса Николса, стоящего рядом с дочерью. О, да. И негров вслед за ними. Образ прекрасного лица всплыл перед ним. И всех жидов на костер, конечно.

Он подошел к трибуне. И заставил Симпсона отойти от микрофона собственным эквивалентом напористой самоуверенности. И если аура Майка была не столь властная, сколь пропитанная чистым доминированием, тем лучше.

– Я тоже согласен с предложением городского совета, – так же напористо сказал он. Затем, более твердо: – Но я категорически не согласен с духом выступления последнего оратора. Майк кинул на Симпсона взгляд, задерживаясь на нем достаточно долго, чтобы привлечь внимание общественности.

– Мы и делить-то еще ничего не начали, а этот парень уже говорит об урезании.

Школа взорвалась внезапным бурным всплеском смеха. Хотя шутка Майка вызвала не только смех, но и возмущение предыдущими высказываниями. Толпа ​​в своем большинстве состояла из людей, принадлежащих рабочему классу, которые имели свое мнение об "урезании и сокращении". Мнение, которое, в отличие от самих этих терминов, не нуждалось в уточнении.

Майк воспользовался моментом и продолжил дальше.

– Худшее, что мы могли бы сделать сейчас, это попытаться занять круговую оборону. Это невозможно, в любом случае. К тому же из многих людей, скрывающихся в лесу вокруг нас, как минимум половина – это женщины и дети.

Он стиснул зубы, выдавливая следующие слова.

– Если вы ожидаете, что шахтеры начнут резню безоружных гражданских лиц, вам чертовски крепко надо подумать еще раз.

Он услышал голос Дэррила где-то в толпе.

– Врежь им как следует, Майк! – Затем, рядом с ним, голос Гарри Леффертса: – И застрели исполнительного генерального директора!

Новая волна смеха пронеслась по залу. На этот раз в смехе было больше злости. Само слово "исполнительный генеральный директор", для них соперничало в популярности и уважении с Князем Тьмы. Четыре Всадника Апокалипсиса в одном лице, одетом в костюм от братьев Брукс с приказом на увольнение в руке.

Извините. Но в ковчеге нет места для вас. Ничего личного. Вы просто бесполезны в современном прекрасном мире глобальной экономики.

Майк ощутил настроение зала и продолжил дальше.

– Все его идеи переворачивают действительность с ног на голову и обратно на задницу. Закрыть город? А что потом?

Он обвел руками ​​круг.

– Вы все слышали, что сказал Грег ранее. По его оценкам, этот катаклизм – Огненное Кольцо – выдернул площадь около шести, может быть, семь миль в диаметре вместе с нами. Вы знаете, что в основном это сельская местность. Как мы говорим, холмы. Сколько еды, вы думаете, мы можем здесь вырастить? Достаточно для трех тысяч человек?

Он замолчал на мгновение, позволяя людям осознать этот вопрос. Симпсон начал было сердито говорить что-то, протянув руку к микрофону. Майк просто положил большую руку на грудь этому человеку и оттолкнул его назад. Симпсон споткнулся, больше от шока, чем от самого толчка.

– Даже и не думай получить этот микрофон от меня, большая шишка, – прорычал Майк. Он не собирался доносить эти слова до зала, но микрофон сделал свое дело. Раздался еще один взрыв смеха. Последующим аплодисментам мог бы позавидовать сам Слэм Данк, знаменитый и любимый игрок средней школы.

Следующие слова Майка были сказаны тихо, но твердо.

– Ребята, как здесь уже говорилось, мы должны смотреть правде в глаза. Мы здесь, и мы здесь навсегда. – Он помолчал. – Навсегда, – повторил он, – Мы не можем мыслить категориями завтра, или послезавтра. Или даже в следующем году. Мы должны думать категориями десятилетий. И даже веков.

Симпсон будто подавился чем-то. Майк проигнорировал его. Едем дальше. Вперед.

– Мы не можем делать вид, что тех людей там не существует. Мы не можем прогнать их, и, даже если бы могли, мы не сможем прогнать тех, что есть там еще дальше.

Он указал пальцем на Мелиссу Мэйли, учителя истории средней школы.

– Вы слышали, что миссис Мэйли говорила нам ранее. Мы прямо в центре одной из самых страшных войн в истории. Тридцатилетней войны, как она называется у нас. По ее словам сейчас не прошло и половины этой войны. К тому времени, как эта война закончится, Германия будет наполовину разрушена. Четвертая часть ее населения – а мы сейчас в самой середине страны – погибнет. Гигантские армии наемников бродят сейчас по сельской местности. Грабя все и убивая всех. Мы видели это своими глазами. Пострадал начальник нашей полиции. Он лежит в своей постели практически без половины плеча.

Он посмотрел с трибуны на Леффертса. Молодого шахтера легко можно было заметить по его бинтам.

– Если бы у Гарри было чуточку поменьше энергии, он бы тоже лежал в постели.

Смех снова прокатился по залу. Леффертс был популярным молодым человеком, и славился главным образом своей неуемной энергией. Майк повернулся и указал на Ребекку.