164 боевых дня

Из воспоминаний В. Ф. Трибуца: «Не знаю, что произошло, но, видимо, А. А. Жданов получил разрешение Ставки начать эвакуацию гарнизона Ханко и мне было дано согласие на перевозку в Ленинград всего личного состава с техникой и запасами». В. Ф. Трибуц вызвал в Ленинград С. И. Кабанова, но поскольку тот не рискнул покинуть Ханко в напряженной обстановке, на единственном оставшемся там гидросамолете МБР-2 вылетели начальник штаба капитан 1 ранга П. Г. Максимов и начальник оперативного отделения капитан-лейтенант Н. И. Теумин. Полет на тихоходном гидросамолете на расстояние 400 км вдоль занятого противником берега Финского залива был рискованным, но прошел благополучно.

Обстановка на сухопутном фронте базы благоприятствовала эвакуации: противник перебросил в Карелию значительную часть войск из Ханковской группы, резко сократил действия артиллерии и авиации, корабли его ограничивались несением дозоров и разведкой.

30 октября над аэродромом Ханко появился двухмоторный бомбардировщик. Все огневые точки ПВО открыли по нему огонь, но оказалось, что это был советский бомбардировщик ДБ-ЗФ, на котором вернулись П. Г. Максимов и Н. И. Теумин: в целях сохранения секретности полета он был послан без оповещения ханковцев и после посадки выяснилось, что самолет получил 25 пробоин, а штурман ранен в ногу. П. Г. Максимов доложил, что командование приняло решение эвакуировать гарнизоны Ханко и Осмуссаара. Трудность организации эвакуации заключалась в том, что командование базы не знало, когда и какие корабли будут приходить в порт Ханко.

Чтобы ввести противника в заблуждение, были установлены так называемые «дни молчания». 4 ноября в 6 ч, после ухода из Ханко первого эшелона кораблей, увезших 10 тыс. человек и две трети артиллерийского полка 8-й бригады, Ханко «замолчал»: прекратилась стрельба, ни один дымок не поднимался над укреплениями — горячей пищи не готовили, печки топить было запрещено. Противник забеспокоился и произвел огневые налеты, ответа на которые не последовало. Около 14 ч около 60 финских солдат подошли к проволочным заграждениям и начали перерезать их ножницами, но тут по ним был открыт артиллерийский и пулеметный огонь. Противник был полностью уничтожен; правда, сколько ни проводили после этого ханковцы «дней молчания», выманить финнов к проволоке больше не удалось.

Весь оставшийся гарнизон был переведен на паек по полной норме, перестали экономить и боеприпасы.

8 ноября технический отдел базы получил приказание осмотреть притопленный на мелководье транспорт «Вахур», поднять его и отремонтировать. 21 ноября «Вахур» (вооруженный двумя 45-мм орудиями и 10 пулеметами) уже загрузили и отправили в Кронштадт в составе очередного, четвертого по счету конвоя. На борту «Вахура» находилось 225 артиллеристов и пулеметчиков, семья пограничника-сверхсрочника с шестью детьми, а в трюмах — 18 танков Т-26, 400 т ржаной муки, 66 т сахара, 16 т макарон, продукты из особых пайков летчиков и катерников (какао, варенье, шоколад, шпроты); осажденный Ленинград крайне нуждался в этом продовольствии. Тихоходный транспорт благополучно прибыл в Кронштадт.

Также благополучно прошел переход еще одного транспорта — парусно-моторной шхуны «Эрна». Это судно прибыло на Ханко из Кярдла на острове Даго с грузом местной суконной фабрики еще в октябре. Выгрузив часть сукна и погрузив вместо него продовольствие и боеприпасы, «Эрна» 27 ноября с наступлением темноты покинула Ханко и проследовала вдоль северного берега Финского залива до Ленинграда.

Чтобы не вызвать у финнов подозрений, уничтожение боевой техники и автомашин велось только во время артиллерийских обстрелов. С середины ноября началось уничтожение подвижного состава Ханковской железной дороги и железнодорожных батарей. Вся техника сбрасывалась в воду гавани — преследовалась цель лишить противника возможности пользоваться портом Ханко хотя бы на полгода, а возможно и больше.

1 декабря вышел последний номер газеты «Красный Гангут», в котором на видном месте поместили прощальное стихотворение красноармейца 343-го артиллерийского полка поэта М. А. Дудина (впоследствии Героя Социалистического Труда). Тираж отпечатали больший, чем обычно — часть его предназначалась финнам.

Утром 2 декабря, в последний день обороны полуострова Ханко, начался и день психологической борьбы с противником. В это время оборону держали всего 100 человек — по два на каждой из пятидесяти важнейших огневых точек, каждая из которых соединялась телефонным проводом с командным пунктом. Между огневыми точками были протянуты куски проволоки, на которых висели солдатские каски. Время от времени кто-то из бойцов слегка дергал за эту проволоку и каски покачивались, создавая видимость движения обороняющихся в траншеях. Протянули и провода с подвешенными на них пустыми консервными банками. Три раза в день, во время завтрака, обеда и ужина, эти провода трясли и банки издавали звуки, похожие на стук ложек в котелках.