17 писем А. Толкачёва к студентам

Эти советы – всего лишь капля напоминаний о том необъятном море несистематизированных знаний, коими вы должны обладать, работая над любой темой. Короче – без добросовестного и глубокого изучения материала, по-моему, в нашей профессии работать нельзя. И бессовестно. Учитесь ставить себе самые неожиданные задачи и искать пути их решения. Никто, кроме вас, их не решит, если, конечно, вы хотите быть художниками, а не бездумными исполнителями чьих-то замыслов, придумок и указаний.

* * *

В качестве примера расскажу всего лишь одну «историю» из нашего с Виктором Ивановичем Юшиным многолетнего совместного педагогического опыта.

Тема семестрового задания – «Русская классика». Мы предложили почитать и взять для работы любое небольшое произведение И. А. Бунина. Встреча с великолепной прозой Бунина – всегда праздник. Для художников – двойной праздник: Бунин замечателен не только прекрасным и «вкусным» русским языком, но и потрясающими описаниями природы, быта, костюма, вниманием к разнообразным деталям.

Одна из студенток выбрала один из моих любимых рассказов «Натали», и мы благословили её на работу.

Естественно, мы многократно и терпеливо разъясняли и советовали студентам, на что надо обращать особое внимание при прочтении произведения и работе над темой. Но, зная по опыту, что студенты читать не умеют, я обычно заготавливаю «каверзные» вопросы.

Итак, барышня сама выбрала рассказ «Натали». Значит, она должна была читать его, как минимум, не единожды и очень внимательно, сделать разные выписки, составить список вопросов себе и нам, собрать кой-какой изобразительный материал по теме… Несколько недель она «читала», а когда принесла первые свои наброски, мы снова убедились, что научиться грамотно читать – дело трудное. Уже по первым «почеркушкам» было видно, что студентка плохо слушала наши советы, рассказ читала очень невнимательно, а потратить время на изучение материала просто поленилась. Пришлось устроить «показательный допрос», в ходе которого она и мы убедились, что по теме она не знает абсолютно ничего. Ведь она даже не удосужилась прочесть биографию Бунина!

(Много лет я пытаюсь буквально заставить студентов начинать работу с изучения времени и места рождения автора, пытаюсь научить их пользоваться географическими картами, которые ныне – хвала Интернету – стали более чем доступны, и из которых художнику многое становится понятным. Тщетно! Сколько ни доказывай, что писатель, как правило, «живописует» родные и знакомые места, редкие студенты прислушиваются к этим настоятельным советам и даже требованиям).

На одной из её картинок был нарисован некий «среднеарифметический» «помещичий» дом, стоящий на невнятном бугре, на фоне невнятной же «кучерявой» растительности. (Не хватало только пруда с лебедями на переднем плане, чтобы стать эскизом для намалёванного на клеёнке ковра). Открываю рассказ и зачитываю: «Я походил по саду, лежавшему, как и вся усадьба, в речной низменности». Ладно, не заметила описания, бывает. Привычная невнимательность к «буковкам».

– Дом, – спрашиваю, – деревянный или каменный?

– Деревянный, – отвечает.

Открываю заранее подчёркнутые строчки: «Потом мы стояли на балконе, облокотись на каменную балюстраду…» и «…опиралась на нагретый солнцем старый камень балюстрады…»,

– Видишь, – говорю, – Бунину не лень было описывать такие детали, а тебе эти детали почему-то неинтересны, ты, следя за сюжетом, судя по всему, «картинок» не видишь. Кстати, где происходил бал студентов, в каком городе? И в какой губернии находилась усадьба?

– Кажется, Воронеж… – робко отвечает студентка.

– Замечательно! – радуюсь я. – Выходит, не напрасно дядя Бунин столько раз упоминал родное с детства название. Смотри: «…– кстати, кто она, – откуда? – Наша воронежская, из прекрасной семьи…», а вот какая деталь: «… покрасивее причесал свои чёрные мокрые волосы, подстриженные вчера в Воронеже…», а тут даже дважды название повторяется в одном предложении – «…был бал воронежских студентов в Благородном собрании в Воронеже». А где, кстати, находится Воронежская область?

Ответом был потупленный взор.