1759. Год завоевания Британией мирового господства

Людовик купил себе двухлетнюю передышку. Но поздним летом 1756 г., в условиях уже разгоревшейся Семилетней войны, архиепископ Бомон снова нарушил условия. Он начал отказывать в евхаристии янсенистам и призывать верующих не выполнять все законы и решения, принятые парламентом. Разгневанный монарх отправил Бомона в изгнание и приступил к подготовке окончательного решения вопроса, обратившись за помощью к Бенедикту XIV. Период с 1756 г. по 1757 г. стал временем, когда Шуазель смог проявить свои превосходные дипломатические качества, тесно сотрудничая с Бенедиктом по созданию новой энциклики, которая могла бы предоставить Людовику формулу, которую он желал. Таким образом религиозные раны нации оказались бы перевязанными.

Бенедикт пошел на разумный компромисс: его энциклика «Экс Омнибус» («Ех Omnibus»), подтверждала: верующие должны принять «Юнигенитус» в качестве генерального руководства. Но папа особо подчеркивал, что только явным и закостенелым грешникам из не-янсенистов следует отказывать в святом причастии.

На сей раз фанатиками оказались аристократы из парламента. Так как энциклика не была «зарегистрирована» в парламенте, сохраняющем за собой право регистрации каждой папской буллы, энциклики и послания перед их распространением, они приняли новую линию поведения: «Экс Омнибус» якобы является «недобросовестным» заявлением. Такое упрямое неповиновение переполнило чашу терпение Людовика, который упрямо отказывался отправить энциклику на регистрацию.

Когда парламент денонсировал энциклику большинством, Людовик обратился в орган рассмотрения юридической законности, назначив заседание на декабрь 1756 г. Но на заседании большинство аристократических магистратов отказалось принять решения короля и ушли в отставку.

Людовик отреагировал тем, что отправил в изгнание шестнадцать главных «зачинщиков». В условиях, когда Франция была вновь охвачена внутренним кризисом, король в январе 1757 г. чудом избежал смерти от руки наемного убийцы. Это событие и увольнение двух государственных министров (Машоля и графа д'Аргенсона) после конфликта с мадам де Помпадур привели к тому, что монарх не смог твердо работать с парламентом. В сентябре 1757 г. он снизошел до него, пожаловав те условия, которых требовала оппозиция.

Конфликт продолжал бурно развиваться. Небольшая группа магистратов-янсенистов хотела продолжить атаку на епископов и на «Экс Омнибус». Наконец Шуазель подкупил оппозицию, предложив ненавистных иезуитов в качестве жертвенных ягнят. Но пока оппозиция не подчинилась силе, отношения между королем и парламентом оставались ненадежными.

Так как парламент был необходим, чтобы проголосовать по налогам, министры финансов быстро сменяли друг друга. Когда министром сделался аббат Берни, у него появилась блестящая идея напечатать все предложения короля парламенту и опубликовать их, чтобы общественность смогла увидеть, насколько разумны предложения монарха и сколь неразумны магистраты.

Это временно позволило добиться своего. Парламент с ужасом понял, что он идет в ногу с общественным мнением, и энергично принялся за дело, но только после того, как успешно потребовал от Людовика отменить приговор об изгнании шестнадцати так называемых «зачинщиков».

Разгневанный в душе, что пришлось пойти на подобный компромисс, Людовик неохотно согласился. Все это дело дискредитировало и монархию, и режим. Существуют и те, кто заявляет: вероятно, религиозные распри 1750-х гг. сделали для разрушения доверия к «старому режиму» больше, чем вся более знаменитая критика философов.

Особенно черным годом для Франции был 1757 г.: покушение на убийство Людовика, совершенное Робером Дамьеном, последующая страшная и жестокая публичная казнь, военная катастрофа в Россбахе и отставка д'Аргенсона и Машоля. Все это, вместе взятое, вносит вклад в ощущение, что режим Людовика XV не был справедливым, демократичным, честным и даже компетентным.

Экономические и религиозные беды на политическом уровне осложнялись параличом правительства и администрации, кода государственные министры и государственные секретари быстро сменяли на посту друг друга в процессе хаоса, набирающего темп. В своих мемуарах Шарль Энол, президент парламента Парижа, сделал следующее замечание относительно 1750-х гг.: «В то время министры менялись подобно декорациям в опере».

Он не преувеличивал. В первой половине восемнадцатого столетия длительный срок пребывания в должности государственного секретаря или министра без портфеля считали существенным для хорошего правительства. Флери оставался на посту добрых двадцать семь лет, граф де Морепа, министр военно-морских сил, служил столько же, Машоль д'Арновилл был государственным министром в течение двенадцати лет, Филибер Ори, министр финансов, занимал пост пятнадцать лет. Как только Людовик XV решил сам быть своим первым министром (и особенно, когда мадам де Помпадур стала его главным советником), началась политическая анархия.