18+

Мда. Романтика профессии гаснет катастрофически быстро. До Новосибирска осталось несколько минут, поезд медленно полз по городу, пассажиры вытащили свои огромные баулы и чемоданы, перегородив проход между вагонами. Я смочила тряпку, чтобы вытереть поручни, и открыла дверь в тамбур. Тупость человеческая, однако, единственное, что мгновенно выводит меня из себя. Вот именно это и случилось сейчас.

– А с какой стороны дверь откроется?

Вопрос пассажира меня взбесил. Эти два придурка расставили своё барахло, забив весь тамбур. Я даже выйти в него не могу. Проводники, подписывающие ведомости, не смогут пройти в свой вагон, потому что эти… личности… заблокировали межвагонные двери. И что проводники работают, и их пассажиры нуждаются в их услугах, этом дебилам нипочем. И я ответила:

– Ни с какой.

– Как это?

В вопросе звучала претензия с намеком на конфликт.

– Во-первых – потому что я не могу выйти сюда, не то, что подойти к двери. Во-вторых – вы заняли обе площадки, их даже теоретически невозможно поднять. В-третьих – пассажирам запрещено до полной остановки поезда вытаскивать вещи в тамбур и блокировать переходы между вагонами, что вы успешно и сделали. В-четвёртых – я не ясновидящая, и не могу знать, на какой путь подадут поезд, и где будет располагаться перрон… Что делать будем?

– А что вы со мной таким тоном разговариваете, будто я идиот?

Мне очень хотелось спросить: «А что, нет?» Но нельзя. И я повторила вопрос:

– К дверям я как должна пройти?

– Что, места мало?

– Мне? Нет.

Я решила больше не спорить с моральным уродом, это бесполезно. Учить надо практикой, тыкая мордой в собственную тупость и эгоизм. Поезд дёрнулся и остановился. Станция была слева. Я пробралась к двери и, разумеется, на этом всё. Открывается дверь внутрь, а тут сумки на чемоданах. А народ уже подпёр, очередь выстроилась, кто на выход, кто покурить на воздухе, кто в ларёк сбегать, да и по перрону за дверями вагона несутся люди.

– Ну что? Как двери открывать будем?

Заматерившись, фраер начал наваливать сумки друг на друга, освобождая дверь. Ахрененное начало первой рабочей смены! Я поняла, почему менты и врачи становятся циниками. Эта же участь ждала меня.

Пока я принимала пассажиров, напарница вытащила мусор, вымыла вагон, переоделась в лёгкий летний костюм и курила рядом со мной.

– Динк, щас отправимся, бельё раздадим и по шампуню, ахась?

– Да легко!

Послевкусие от этого инцидента хотелось запить. Заесть. Выплюнуть.

– Щас я до Наташи добегу, узнаю, ревизоры сели или нет.

Оксанка рванула к вагону начпоезда. Через пять минут он вернулась:

– Сели. Короче, ЛУ-шки с билетами по цепочке передаём, ревизоры подпишут и всё, по вагонам не пойдут. Деньги сдали и катаемся спокойно. Наша начпоезда рулит… Ещё такой нач Анжел Иванна, она у тебя правила пассажирских преподавала.

– Я думала, она не ездит. Когда она успевает учить и мотаться?

– Ты чё! Она на адлеровском маршруте рулит. У неё фишка – бригада пополам женщины и мужчины, всегда пару делает. Классная тётка, от неё не уходят проводники, к ней в бригаду не попадешь… Погоди, я тебе расскажу про неё кучу всего, щас только по цепочке про ревизоров передам.

Девушка с новой сигареткой в зубах побежала в другой конец поезда. А у меня и без того испорченное настроение катастрофически скатилось за отметку минус ноль. Именно в бригаду Анжелы Ивановны и попали Славка и Игорь. Видимо, в бригаде нужны были мужчины. Им и при трудоустройстве приоритет. Похоже, если я на Адлер и попаду, то не в бригаду легендарной начпоезда. Ещё на обучении одногруппница Марина, которая поехала на Анапу, рассказывала истории про работу с Анжелой, и общалась с ней как с хорошей знакомой. Проводники её бригады возили деньги «мешками», за тридцать семь лет работы она прикормила всех ревизоров, знала проблемы их семей, подсадила их на кое-какие услуги. Русский человек восхищается теми, кто крутится, находит лазейки, делает «вещи», сам живёт и другим даёт. Такой и была Анжела Ивановна. И мечтой любого проводника было попасть в её бригаду. Это было круче, чем попасть в государственное отделение резерва проводников со всеми вытекающими благами, а не влачить лямку у частного перевозчика за оплату триста семьдесят пять рублей смена. Похоже, лучше тогда оставаться в этой бригаде. Не видать мне больше моря, как своих ушей. Придётся искать прелести поездок на Москву. Где только их искать? И чего я в этой большой деревне, где одни пашут, другие на этом «зелень» стригут, не видела?