18 брюмера Луи Бонапарта

Национальное собрание не раз приходило в бешенство от этих несомненных попыток Бонапарта приобрести популярность за его счет, при все усиливающейся опасности, что этот авантюрист, подхлестываемый долгами и отнюдь не стяжавший себе репутации, которую стоило бы беречь, отважится на какую-нибудь отчаянную проделку. Разногласия между партией порядка и президентом уже приняли было угрожающий характер, когда неожиданное событие заставило его снова покаянно броситься в ее объятия. Мы говорим о дополнительных выборах 10 марта 1850 года. Эти выборы состоялись для замены депутатов, которые после 13 июня попали в тюрьму или в изгнание. Париж выбрал только кандидатов социально-демократической партии. Более того: он дал наибольшее число голосов участнику июньского восстания 1848 года Дефлотту. Так соединившаяся с пролетариатом парижская мелкая буржуазия отомстила за свое поражение 13 июня 1849 года. Мелкая буржуазия, казалось, исчезла в минуту опасности с арены борьбы лишь для того, чтобы при благоприятных обстоятельствах снова появиться на ней с большими боевыми силами и с более смелым боевым лозунгом. Одно обстоятельство, казалось, еще более усиливало опасный характер этой избирательной победы: армия в Париже голосовала за июньского повстанца против министра Бонапарта Лаита, а в департаментах — большей частью за монтаньяров, которые и здесь, хотя и не с таким решительным перевесом, как в Париже, одержали верх над противниками.

Бонапарт внезапно увидел себя опять лицом к лицу с революцией. Как 29 января 1849 г., как 13 июня 1849 г., так и 10 марта 1850 г. он спрятался за спину партии порядка. Он смирился, малодушно просил прощения, выражал готовность составить любое министерство по приказанию парламентского большинства, более того: умолял орлеанистских и легитимистских главарей — Тьеров, Берье, Брольи, Моле — словом, так называемых бургграфов, стать самолично у государственного кормила. Партия порядка не сумела воспользоваться этой неповторимой минутой. Вместо того чтобы смело завладеть предложенной властью, она даже не заставила Бонапарта вернуть удаленное им 1 ноября министерство; она довольствовалась тем, что унизила его своим прощением и ввела в министерство д'0пуля г-на Бароша. Этот Барош в качестве прокурора в свое время неистовствовал перед Верховным судом в Бурже против революционеров 15 мая, позже — против демократов 13 июня, в обоих случаях обвиняя их в покушении на Национальное собрание. Впоследствии ни один из министров Бонапарта не сделал больше Бароша для того, чтобы унизить Национальное собрание, а после 2 декабря 1851 г. мы встречаем его вновь в высокопоставленной и высокооплачиваемой должности вице-президента сената. Он наплевал революционерам в суп, чтобы Бонапарт съел его.

Социально-демократическая партия со своей стороны, казалось, искала лишь случая, чтобы снова поставить на карту свою победу и ослабить ее значение. Видаль, один из новоизбранных парижских депутатов, был одновременно выбран и в Страсбурге. Его убедили отказаться от парижского мандата в пользу страсбургского. Итак, вместо того чтобы придать своей победе на выборах окончательный характер и тем самым вызвать партию порядка на немедленную борьбу в парламенте, вместо того чтобы вынудить противника к борьбе в минуту народного энтузиазма и благоприятного настроения армии, — демократическая партия утомляла Париж в течение марта и апреля новой избирательной агитацией; она дала возбужденным народным страстям истощиться в этой новой временной избирательной игре, приглушила революционную энергию конституционными успехами, растратила ее на мелкие интриги, пустую декламацию и видимость движения, дала буржуазии время прийти в себя и принять свои меры, ослабила, наконец, значение мартовских выборов сентиментальным комментарием дополнительных апрельских выборов — избранием Эжена Сю. Одним словом, она проделала над 10 марта первоапрельскую шутку.

Парламентское большинство поняло слабость своего противника. Семнадцать бургграфов партии порядка — ибо Бонапарт предоставил ей руководство и ответственность за атаку — выработали новый избирательный закон, докладывать о котором было поручено г-ну Фоте, выпросившему себе эту честь. 8 мая Фошо внес закон, который отменял всеобщее избирательное право и требовал от избирателей трехлетнего проживания в той местности, где они избирали, причем установление срока проживания рабочих в этой местности было поставлено в зависимость от свидетельства их работодателей.