18 Дождик осенний, поплачь обо мне (СИ)

Разговор в РУВД был простым и коротким. Хайшен подала начальнику отдела два коротких списка, и одну фамилию назвала на память.

- Этих, этих и этого - в Адмиралтейство, - сказала она. На осторожные возражения о порядке задержания, она только повела плечом. - Что значит "ордер"? Какой вам еще ордер? Старший дознаватель Святой стражи вам приказывает, какие буквы в слове "приказ" вам неизвестны? - услышав от нее эту формулировку, Дейвин едва не поперхнулся. Она продолжала тем же ледяным тоном. - Что? Письменный? Да, конечно, в Адмиралтействе оформим. Что противозаконно? Ах, задержание... А вот эти их действия, от семнадцатого марта, законны? Ну извините, как началось так и будет закончено. - Скомандовав отправлять подследственных, она развернулась к Дейвину, - на Октябрьскую набережную, граф.

...А потом эта Галадриэль взмахнула руками и что-то сказала, и весь наш архив оказался на полу. А когда Семен спросил ее, что она делает, она с приятной улыбкой сказала - мол, ищу наше оборудование, при помощи которого вы проводили допрос. У вас же, кажется, так принято искать? Мы ей попытались сказать, что у нас никакого их оборудования не было, но она улыбнулась еще ласковее и сказала, что если протокол есть, то оборудование точно было, и из кабинета не выйдет никто, пока она не получит шар правды и рассказ о том, кто нам его дал и на каких основаниях. Тут-то нам всем сразу худо и стало...

А Дэн? Он же с ней приходил.

А что Дэн. Стоял у стены с бледным видом и иногда на нас сочувственно смотрел. Что он скажет, это же священница, причем не из мелких, она примерно епископ у них на наш счет, как Вейлин был, и следователь инквизиции. Она работу наместника проверяла. Я так понимаю, Дэн по этому делу сам уже горячего до слез нахлебался...

Из переписки полицейских в закрытой теме городского форума.

Двадцать восьмого ноября, по снежку, мы чистили подвалы на Лиговке за Обводным, между Курской и Прилукской. В подвале закрытого здания суда было черте что, но самый ой обнаружился в поликлинике. Квартал пришлось оцепить от Боровой аж до проспекта, и когда мы приехали и выгрузились, наши самые знаменитые отморозки, "городские партизаны" и "свободная Нева", уже работали в квартале. Кажется, полным составом. Они уже успешно загнали всех тварей в подвалы и удерживали их там фонарями и выстрелами. Дейвин что-то говорил в комм, одновременно руками указывая нашим рабочим двойкам, куда подойти и на что обратить внимание. За заграждением собралась неприятно большая толпа любопытных, но ни одного горожанина среди них не было, жителей квартала ребята уже успели эвакуировать на автовокзал. Я быстро бросила взгляд на толпу - да, все с фототехникой и камерами наперевес. Да Айгит указал нам с Сергом и Симаю с Исоль проследить безопасность этих зрителей. И тут один из журналистов меня узнал, а второй решил, что ему тоже можно, так что под ленты заграждения они подлезли вдвоем. Серг только успел вытаращить глаза, а мне в зубы уже совали микрофон под бодрый вопль "Алиса, здравствуй! Скажи, что тут происходит, и что ты тут делаешь!"

- Да вы ох...ренели, - сказала я им поверх камеры, - жить надоело, что ли? Немедленно отойдите за заграждение!

Они послушно нырнули назад, и в эту самую минуту Дейвин рявкнул в комм "Пряник, куда, мать вашу, вы пошли в подвал без нас! Ждать сверху на снегу, я сказал! Через две минуты прибудет подкрепление, с ним и пойдете!", а из подвала в нашу сторону вылетело трое оборотней, и мы отстрелялись по ним, второпях потратив больше патронов, чем надо бы. Стоявший с журналистами комиссар ОБСЕ пробормотал что-то, сперва мне показалось, что по-немецки, потом я поняла, что это, вроде, бельгийский. Репортер продолжал снимать убитых оборотней. Я развернулась, отошла на пять шагов, чтобы лучше видеть окна подвала, и занялась заменой магазина.