1812. Фатальный марш на Москву

В русском обществе большинство людей рассматривало события 1812–1814 гг. не как импульс к возрождению, а как божественное оправдание существующего устройства русского государства, каковое одно виделось достойным по воле Всевышнего исполнять Его волю в борьбе против зла революционной и наполеоновской Франции. И сам царь, распрощавшись с юношеским либерализмом, лелеял теперь подобные мысли и взгляды. Довольно реформ. На деле система сделалась даже более реакционной, чем прежде. Когда Денис Давыдов попытался опубликовать мемуары с рассказами о достославных деяниях войны, текст его искромсали цензоры, а книга годами не могла выйти в свет. До героев 1812 г. стало постепенно доходить очевидное: выполнив положенный долг, им теперь полагается жить дальше так, словно ничего не случилось.

Разочарования толкали их к единению. Генерал Орлов, восхищавшийся немецким Тугендбундом, основал «Орден русских рыцарей», который перерос в «Союз спасения», а потом в «Союз благоденствия». Заявленной целью ассоциаций являлось самосовершенствование и возрождение общества, члены их черпали вдохновение в некой мешанине из философии Сен-Поля и Руссо и видимым образом не угрожали русскому государству. Поскольку период тот стал и эпохой расцвета русской литературы, в одно и то же время то тут то там появлялись, точно грибы после дождя, литературные клубы и сообщества. И, естественно, наблюдались определенные соприкосновения и взаимосвязь между тем и другими.

В 1822 г. царь Александр выпустил указ, запрещавший все подобные ячейки «вольнодумцев», за чем последовали чистки в университетах, где, как подозревали власти, и свила себе уютное гнездо крамола. «Союз благоденствия» загнали в подполье, он приобрел большую политизированность, а члены его, в основном офицеры, сражавшиеся за родину в 1812 г., встали на путь поиска способа спасения страны от произвола самодержавия.

Они ухватились за подвернувшийся шанс в декабре 1825 г., когда неожиданная смерть Александра I создала период неопределенности, и устроили военный переворот. Но, несмотря на всю былую храбрость на поле брани, им не хватило ни решительности, ни хладнокровного бессердечия довести предприятие до успешного финала. Мятеж был подавлен картечью войск, присягнувших на верность новому царю, младшему брату Александра Николаю I.

Среди подвергнувшихся разного рода наказаниям, иногда несообразно жестоким, очутились шестьдесят пять офицеров из участников Бородинского сражения, и плюс к ним пятьдесят других ветеранов обороны отечества в 1812 г. С провалом их затеи ушли в небытие и надежды на любые реформы. Однако декабристы стали значимыми символами для следующих поколений русских, для каковых их героизм в 1812 г. и самопожертвование в 1825 г. означали лучшие ориентиры – те воистину правильные цели, за которые только и стоило бороться.

На самом деле «освобождение» Европы по Александру не в меньшей мере разочаровало и тех, кто так жаждал его. Цитируя Священное Писание, царь тягался за территории и влияние с лучшими из них и пытался использовать мирный договор как средство для установления идеологической ортодоксии всюду на европейском континенте. Его Священный союз положил начало системе, призванной приглядывать за жизнью центрально– и западноевропейских государств и вмешиваться в нее вооруженной рукой, когда нечто где-нибудь там – будь то Неаполь, Бельгия или Испания – почему-либо не нравилось русскому монарху. Рассматривая политический ландшафт Европы в 1819 г., Стендаль пришел к выводу, что Россия достигла господства над континентом, спасти который под силу теперь одним лишь Соединенным Штатам Америки{1006}.

Подобное устройство не могло просуществовать долго и развалилось даже до кончины Александра в 1825 г. Однако занятое Россией господствующее положение наделяло ее, при желании, способностью помешать любому изменению status quo в политике Центральной Европы. Все вышеназванные течения и тенденции упрочивали силы консерватизма в основных государствах региона: Австрийской империи и Прусском королевстве.

Пруссия оказалась, возможно, в наибольшем выигрыше от поражения Наполеона в России. Поскольку Александр использовал эту страну как инструмент для освобождения Германии, к 1814 г. прусская армия превратилась в одну из лучших в Европе. Царь не мог наградить Пруссию возвращением польских земель, отобранных Наполеоном в Тильзите, ибо большую их часть считал собственностью России, а потому взамен помог приобрести территории в других уголках Германии и в том числе в Рейнской области. В результате не Австрия, а Пруссия выросла в доминирующее германское государство Европы.