1812 год - трагедия Беларуси

Уездные и губернские люстрационные комиссии определили общую величину потерь во время войны 1812 года. Стоимость уничтоженного и разворованного имущества жителей беларуских губерний (без учета Смоленщины), в том числе скота, хлеба на полях, жилых строений и т. д. составила астрономическую по тем временам сумму — почти 160 млн рублей. Широкомасштабные изъятия продовольствия и фуража ввергли крестьянство в крайнюю нищету. Более чем 50-процентное сокращение рабочего и продуктивного скота повлекло за собой сокращение наполовину посевных площадей, что привело к резкому падению жизненного уровня населении н последующие годы.

Заключение

«Присутствие наших войск в Западном крае придает правильное направление мыслей местному населению» (Русский генерал).

Результаты войны

Война принесла огромные потери обеим сторонам. Наполеоновская армия потеряла 80 %, русская армия — 50 % того состава, который участвовал в боевых действиях.

В результате массового беспощадного ограбления наших земель русскими, потом французами, потом снова русскими вся территория Беларуси к лету 1813 года представляла собой сплошную зону бедствия. За 12 месяцев (июль 1812 — июнь 1813) наша страна потеряла каждого 4-го жителя, половину посевных площадей, две трети поголовья лошадей. Были разграблены 90 % храмов всех конфессий. Материальные потери пяти беларуских губерний (без Смоленской) и Белостокской области составили около 160 млн рублей серебром. Только хорошие урожаи 1813 и 1814 годов (и картошка!) позволили избежать массового голода.

Фельдмаршал М.И. Кутузов обратился к царю Александру I с предложением о конфискации имений всех магнатов и шляхты, выступивших на стороне Наполеона, в пользу генералов и офицеров русской армии, отличившихся в боях. Но царь не решился на столь радикальную меру. Он извлек некоторые уроки из бурных событий предыдущего десятилетия и понял, что в таком случае создаст на десятилетия огромную проблему для России.

«Лукавый властитель» (по определению А.С. Пушкина) предпочел выступить в роли «доброго отца». Своим манифестом от 12 (24) декабря 1812 года он объявил жителям западных губерний — участникам войны против России — «всемилостивейшее общее и частное прощение, предавая все прошедшее вечному прощению и глубокому молчанию». Правда, при условии их возвращения на родину в течение двух месяцев (позже срок был увеличен).

Амнистией, объявленной Александром I, воспользовались далеко не все. Ведь Наполеон еще не был побежден, его борьба с очередной антифранцузской коалицией продолжалась более 15 месяцев и завершилась только после вступления союзных войск в Париж 31 марта 1814 года. Многие крупные и средние землевладельцы западных губерний попрежнему связывали с ним надежды на политические изменения в Восточной Европе. Достаточно привести лишь одну цифру: из 103 дворян Минской губернии, ушедших с наполеоновскими войсками, в указанный срок вернулись только 10 человек[81].

С другой стороны, пока война продолжалась, царский манифест не применялся по отношению к «невозвращенцам". В начале 1813 года в губернских городах были созданы специальные комиссии для конфискации имений. Только в трех губерниях (Гродненской, Минской, Могилевской) подлежали конфискации имения более чем 200 помещиков, в которых, поданным довоенной VI ревизии, числилось около 153 тысяч крестьян мужского пола старше 14 лет. В ноябре того же года возобновили свою деятельность комиссии, созданные еще осенью 1809 года для продажи с аукционов конфискованных имений.

Репрессии прекратились только с изданием царского манифеста от 30 августа (11 сентября) 1814 года о всеобщей и безусловной амнистии и возврате владельцам всех без исключения конфискованных или секвестированных имений.

Католическое духовенство, широко сотрудничавшее с наполеоновской администрацией, тоже получило «высочайшее прощение». Ведь нелояльность этой группы населения была заранее известна. А вот православные священники, изменившие в 1812 году присяге своему императору, понесли суровое наказание: предательство этой группы населения западных губерний стало неожиданностью для российских властей.

Российское правительство приняло энергичные меры по укреплению положения православной церкви. В частности, униатские церкви стали превращать в православные. Этому процессу активно помогали военные власти. Типичный пример — рапорт протоиерея Василия Корженевского в Минскую духовную консисторию:

«По вступлении российских войск в город Игумен, по повелению генерала Рахманова все церкви от униатских священников отобрал я и поручил священникам (православным. — Авт.)».

Между тем до войны численность униатских церквей в некоторых губерниях превосходила все остальные. Так, в Витебской губернии накануне войны было 87 православных церквей, католических — 186, а униатских — 330.