1812. Русская пехота в бою

Первая медицинская помощь редко оказывалась своевременной. Раненые на полях сражений зачастую не могли добраться до лазаретов и умирали прямо на позициях, причем иногда их ужасная агония длилась несколько дней. Редкому счастливцу в подобном случае удавалось спастись. Под Смоленском удача выпала на долю 15-летнего унтер-офицера А.В. Камаева, эпизод из жизни которого был описан позже его племянником: «6-го августа 1812 года, в сражении под Смоленском, Селенгинский полк был разбит полчищами Наполеона. Полковник Мещеряков и дядя мой были ранены и потеряли друг друга из виду После сражения, когда убирали раненых и хоронили убитых, дядя лежал под кустами, истекая кровью из ран. Одна нога его была прострелена пулею навылет, а в другой пуля остановилась. Проезжавший мимо гусар, вероятно, отыскивая кого-нибудь из близких к нему, заметил дядю, плавающего в крови, но еще живого, прицеливаясь из пистолета, спросил: «русский или француз?» Собравши последние силы, дядя мог только сказать: «русский»; услышав этот отклик, гусар подъехал ближе, и увидев в этом защитнике отечества мальчика… солдатской форме., доставил его на перевязочный пункт» [90, с. 664, 665].

На перевязочном пункте раненый погружался в атмосферу казавшегося бесконечным ужаса. Сотни стонущих и уже умерших окровавленных людей лежали и сидели около навесов или палаток, в которых такие же залитые кровью врачи без всякого обезболивания наскоро проводили операции. Здесь все были равны — офицеры и солдаты терпели одинаковые мучения. Раненный под Витебском офицер-артиллерист описывает одну из таких операций, проделанную уже в относительно спокойной обстановке:

«Господа городовые хирурги… не замедлили явиться к нам — с инструментами. Тогда показались они мне страшнее Французской кавалерии. Синий фрак и пудреный парик главнейшего Оператора с длинным носом несколько ночей сряду снились мне ужасными привидениями. Хирурги обратились сперва к Тутолми-ну (дивизионный адъютант, у которого оторвало руку выше локтя. — И.У), ободрили его, обласкали, дали каких-то капель, потом посадили на стул, и стали развязывать руку… Резатели обмыли рану, из которой клочьями висело мясо и виден был острый кусок кости. Оператор в пудреном парике вынул из ящика кривой нож, засучил рукава по локоть, потом тихонько приблизился к поврежденной руке, схватил ее, и так ловко повернул ножом выше клочьев, что они мигом отпали. Тутолмин вскрикнул и стал охать, хирурги заговорили, чтобы шумом своим заглушить его, и с крючками в руках бросились ловить жилки из свежего мяса руки; они их вытянули и держали; между тем пудреный Оператор стал пилить кость. Это причиняло, видно, ужасную боль: Тутолмин вздрагивал, стонал, и терпя мучения, казался изнеможенным до обморока; его часто вспрыскивали холодною водою и давали ему нюхать спирт. Отпиливши кость, они подобрали жилки в один узелок и затянули отрезанное место натуральною кожею, которая для этого была оставлена и отворочена; потом зашили ее шелком, приложили компресс, увязали руку бинтами — и тем кончилась операция. Тутолмин лег в постель как полумертвый» [133, с. 89, 90].

Но и те, кому удавалось получить первую помощь, отнюдь не могли считать себя спасенными. Перевозка на телегах по разбитым дорогам уже сама по себе была пыткой, которую многие не переносили. Оставленные же в населенных пунктах при отступлении раненые оставались без помощи и, как правило, становились жертвами огня, болезни или голода.

Первым пристанищем для вовремя эвакуированных больных и раненых служили полковые лазареты. Далее они поступали в подвижные госпитали, а при необходимости — в стационарные. К 1811 г. насчитывалось 52 стационарных госпиталя, рассчитанных на 36 320 мест. К сожалению, в большинстве случаев выздоровление зависело прежде всего от самого пациента. Применяемые методы лечения были крайне несовершенны, а врачи редко имели должные навыки. Недостаток пищи и лекарств в госпиталях стал хроническим. Поэтому смертность среди больных и раненых была очень высока. В одном только Орловском госпитале в декабре из 3500 пациентов умерло 598 [143, с. 453].

Солдат-ветеран 1812 г. Раскрашенная литография. 1844 г.