1812. Великий год России

Практически без изменений остались основные концептуальные положения Н.А. Троицкого, объяснявшие генезис войны России и Франции. Он вполне аргументированно доказал, что «столкновение гегемонистских стремлений наполеоновской Франции и царской России вело к тому, что война между ними становилась вероятной. Сделал же эту войну неизбежной, породил ее, стал главной ее причиной конфликт между Францией и Россией из-за континентальной блокады» (с. 114).

Вместе с тем в содержании соответствующей главы второго издания («Пролог») было усилено критическое отношение к советской историографии. С этой целью, например, высказывается мысль о том, что советские историки в своем однобоком стремлении доказать реакционный характер политики Наполеона «помалкивали об ужасах крепостного режима тогдашней России, которые не стеснялась обличать даже царская пресса» (с. 98).

Соответствующим образом подвергся критике широко распространенный в советской историографии (а также поддержанный значительной частью современных историков) тезис о стремлении Наполеона к мировому господству В подтверждение этой точки зрения автор книги справедливо заметил: «О господстве над Соединенными Штатами Америки или над Японией и Китаем Наполеон не помышлял — речь могла идти в 1805–1807 гг. о господстве именно в Европе» (с. 101). Сообразуясь с данной точкой зрения, Н.А. Троицкий в другом сюжете отказался от своего прежнего утверждения, согласно которому «в 1812 г. путь к мировому господству преграждали Наполеону Англия и Россия» (первое издание, с. 28). В новом издании утверждалось, что к 1812 г. «…Наполеон посчитал возможным обеспечить для Франции… господство в Европе» (второе издание с. 51). В новое издание не вошло «ставшее лишним» и, как надо полагать, не вписавшееся в общую авторскую схему высказывание Наполеона, в котором он заявлял о своей готовности «обеспечить за Францией господство над всем светом» (первое издание, с. 28). В данном случае уместно также напомнить об используемом в литературе (со ссылкой на французские источники) свидетельстве французского посланника в Варшаве аббата Д. Прадта, согласно которому перед вторжением в Россию Наполеон заявил: «Через пять лет я буду господином мира: остается одна Россия, но я раздавлю ее»[49]. По всей видимости, Н.А. Троицкому все же следовало бы пояснить данные изречения французского Императора, которые закладывались в основу доказательства наполеоновских планов мирового господства.

Без каких-либо принципиальных правок и дополнений остались параграфы книги, связанные с началом вторжения Наполеона в Россию, подготовкой вооруженных сил к войне, планами сторон и ходом военных действий до Бородинского сражения. Лишь в отдельных случаях усилены авторские точки зрения. В частности, автор развил критику советских и современных историков, объяснявших спасительный марш 2-й армии только «большим воинским мастерством», «искусным маневрированием» Багратиона. Ссылаясь на собственные высказывания главнокомандующего 2-й армии: «Дураки (французы. — И.Ш.) меня выпустили», Н.А. Троицкий полагал, что от верной гибели армию Багратиона спасло лишь безответственное отношение к организации боевых действий Жерома Бонапарта, на которого возлагалась задача замкнуть кольцо окружения русских войск у г. Несвижа (с. 203).

Вместе с тем в общей оценке действий Багратиона в ходе его самостоятельного отступления от границы следует признать правильность принимаемых им в критических ситуациях решений (отказ вопреки приказу царя от прорыва на Минск, действия под Салтановкой), которые обеспечили выполнение общей стратегической задачи соединения русских армий в Смоленске.

Более подробно, чем в первом издании, Н.А. Троицкий остановился на назначении М.И. Кутузова главнокомандующим действующей армии, уточнив список возможных претендентов на эту должность и обстоятельнее проанализировав причины такого решения (с. 240–243). В этой связи автор книги счел необходимым усилить негативные характеристики личных качеств русского полководца (с. 244), а также акцентировать внимание на критике тех историков, которые «вновь и вновь повторяют верноподданнический домысел А.И. Михайловского-Данилевского о том, что Кутузов был назначен главнокомандующим в «кризисный момент войны» в период наибольшей, смертельной опасности» для России» (с. 249).

Наиболее существенные дополнения и изменения Н.А. Троицкий внес в содержание глав, относящихся к рассмотрению Бородинского сражения, пребывания русской армии в Тарутинском лагере и отступлению французской армии из России.

Оценивая соотношение сил и средств противоборствующих сторон накануне генерального сражения, замыслы полководцев, ход сражения, руководство действиями войск, потери русской и французской армий, а также итоги сражения, ученый учитывал новые факты и суждения, получившие распространение в современной историографии.