1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

30 декабря М.И. Платов получил приказ перейти со своим отрядом[860] Рейн в Базеле и выдвинуться к Вогезским горам таким образом, чтобы опередить IV корпус В. Вюртембергского и в то же время связать правый фланг Богемской армии с левым флангом Силезской армии. Казакам по пути следования предписывалось пленять рекрутов, приводить к присяге французских чиновников, забирать предназначенные для войск фураж, провиант, амуницию, но ни в коем случае не обижать местное население. Также казаки должны были распространять в муниципалитетах прокламации к французскому народу и делом «выполнять то, что обещано в прокламации»[861].

   0 января кавалерия атамана Платова была в Алткирхе. 5 января Платов получил повеление Барклая де Толли следовать к городу Эпиналю. Он, как это явствует из его рапорта Барклаю де Толли, написанному уже в мае 1814 г., действительно торопился: через «гористые, лесные и тесные места» двинулся «поспешно без роздыху»[862]. Вечером 6 января Платов, пройдя около 25 км, достиг Тана. В этот день Барклай де Толли писал Платову: «Генерал-майор князь Щербатов доносит мне, что в Эпинале, куда Ваше сиятельство имеет направление, находится часть неприятельских войск». Платову предлагалось совместно с отрядом Щербатова выгнать неприятеля из Эпиналя, оставить там наблюдательный пост и, усилив отряд Щербатова двумя орудиями, отправить его к Нанси. Сам же Платов должен был идти после Эпиналя к Нёшато, поддерживая справа коммуникации с отрядом Щербатова, а слева у Везуля - с идущими на Лангр австрийцами[863]. Барклай де Толли писал из Базеля в тот же день и Шварценбергу, что получил известия от Щербатова о нахождении неприятеля в Эпинале, куда уже двигался отряд Платова[864].

М.И. Платов якобы получил предписание Барклая де Толли в 7 утра 8 января в Сен-Амарене[865]. Едва ли это было действительно 8 января: от Тана до расположенной в 9 км к северу коммуне Сен-Амарен за сутки можно было не то что проскакать, а пешком пройти. К тому же Вейль указывал, что 7 января Платов был уже за Бюсаном в 30 км от Сен-Амарена в Солсюр-сюр-Мозлоте[866], 8 января - в Элуа[867].

Судя по рапорту самого Платова от 10 января Барклаю де Толли, 9 января в час пополудни отряд атамана прибыл в Пуксё и соединился с отрядом Щербатова[868]. 9 января Платов писал В. Вюртембергскому в Ремиремон: «Вашему королевскому Высочеству сегодня имел я честь донести, что неприятель к городу Эпиналу приближается. Теперь же я, приближаясь к оному городу и соединившись с отрядом господина генерал-майора князя Щербатова, лично удостоверился от него, что неприятель занял сей город и стоит, как сам он, князь Щербатов, лично видел, в четырех колоннах пехоты и 5 эскадронах кавалерии с тремя орудиями[869]. Но удостоверительно, в рассуждении скрытых мест, дознать о числе орудий было невозможно, равно и о том - все ли тот неприятель, который занял город или, быть может, и еще прибавился. А как неприятельские аванпосты находятся уже впереди города отделенно от оного на дороге, идущей на деревню Пуше, и в дефилейных местах, то я решился сии аванпосты при будущем рассвете не позже 7 часов утра сбить и открыть к самому городу Эпиналу. Но, как места неприятельскою пехотою занимаемые, есть дефилейные и непроходимые, так что одною кавалерию действовать невозможно, да и аванпосты неприятельские должен я сбить Донскою конной артиллериею, при мне находящеюся, то посему необходимо нужна в лицо неприятелю пехота, каковой у меня нет». Платов просил подкрепить его 4 или, по крайней мере, 3 батальонами вюртембержской пехоты, за сбережение которых он готов был поручиться своей честью. Впрочем, атаман обещал на следующий день все еще раз разведать и доложить[870]. Итак, Платов планировал 10 января атаковать французов «казаками моими и в отряде генерал-майора князя Кудашева[871] состоящими», но из-за того, что неприятельская пехота перекрыла все и без того труднодоступные подходы к Эпиналю, устроив засеки, завалы и засады, не имея поддержки союзной пехоты, от этого плана отказался[872].

Между тем сам кронпринц В. Вюртембергский полагал, что если такой сильный противник, как засевший в Эпинале, решит сопротивляться, то никакие «три батальона» все равно не помогут[873].

Эти планы и, главное, запрашиваемая у вюртембержцев помощь, вызовут резкую критику со стороны историка М.А. Вейля и сарказмы со стороны историка Ф. Бувье. Послание Платова от 9 января, по мнению Вейля, характеризует в целом робкую манеру действий донского атамана на протяжении всей кампании 1814 г.: «воображаемые страхи, которые постоянно парализовывали его операции и мешали его казакам сделать что-либо хорошее», в конце концов утомили русского императора. Александр I «устав от его малодушия, тем более опасного в сочетании с наглым бахвальством», отстранил Платова от командования казачьим корпусом[874].