1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

Щербатов в своем рапорте от 11 января Шварценбергу опоздание отряда Платова к месту боя объяснял объективными трудностями: это «плохое состояние дорог» не позволило Платову вовремя подтянуть артиллерию для удара по колонне Руссо[922]. На неудобство местности для передвижения артиллерии указывал и Шартон: «потери французов были бы еще больше, если бы конная артиллерия врага неожиданно не отстала в погоне»; выходя в поводу по просеке Домэвр-сюр-Авьер и желая сэкономить время, она направилась через соседний холм, но застряла у пруда[923].

Платов в своем рапорте из Номекси (Платов именовал это селение как Нонси) 12 января Барклаю де Толли в общем-то признает, что это вюртембержцы выбили французов из города и только после этого казаки атаковали французов с разных сторон[924]. Что касается вопроса о своем «опоздании» накануне, то Платов обошел его молчанием, подчеркнув, что неприятель «сильно упорствовал, отстреливаясь пушками»[925]. Но его казаки проявили храбрость, и все, в общем-то, окончилось победой: «...неприятель был жестоко поражаем и ретировался с большими потерями <...> за реку Мозель до самого Шарма»[926]. В результате атаки казаков Грекова, если верить рапорту Платова, «вся неприятельская кавалерия, составленная из Молодой гвардии, была истреблена совершенно, со взятием в плен всех командовавших ею начальников и офицеров». Потери же казаков Платов расценил в 25 убитых, раненых - 18[927]. Платов докладывал, что неприятельская «пехота, которой едва осталось и 1000 человек, спаслась бегством уже в ночное время в город Шарм»[928].

Итак, если верить рапортам союзников, всего в ходе сражения 11 января из 4600 французов, которые были утром в Эпинале, только около 1000 добрались до Шарма. Только всех пленных было до 500 рядовых и более 30 офицеров[929]. Платов докладывал, что, возможно, погиб сам генерал Руссо. Руссо был только ранен, а вот в плен попали другие важные лица: префект Флени, генеральный секретарь Вельш, мэр Эпиналя Лонуа «и другие видные горожане»[930].

Сражение за Эпиналь было последним шансом для французов защитить Вогезы. 12 января утром второй корпус Виктора начал движение на Люневилль и Сен-Николя-дю-Пор, а оттуда - на Гондревиль и Туль. Оставление Эпиналя деморализовало и солдат, и гражданских. Как писал Шюке со ссылкой на Бувье, 10 гусар 3-го полка и 11 егерей 27-го полка, все старые и проверенные солдаты, эльзасцы и лотарингцы, дезертировали, а муниципалитет Нанси отказал Груши в 14 000 франков[931].

В тот же день IV корпус В. Вюртембергского отправил половину полка пехоты и полк кавалерии на Рамбервильер, а 13 января оставил Эпиналь, где его заменила бригада баварцев Рехберга. В Эпинале же утвердилась новая власть: во главе департамента поставлен баварец граф Йозеф-Людовик Армансперг, который в специальной прокламации, обращенной к вогезцам, утверждал, что он хочет управлять «как по справедливости, так и по-отечески». Здесь союзники поместили артиллерийский парк и устроили госпиталь[932].

Казаки Щербатова остались на некоторое время в округе Шарм, откуда «продолжали поиски свои за неприятелем до Нанси и Туля»[933], а Платов, подождав пока войска Вреде займут Эпиналь, 14 января с пятью полками казаков направился на Миркур, планируя на следующий день уже быть в Нёшато[934].

Сибирские «монстры» и французские «мраморные сердца» в Нёшато

После Эпиналя отряду М.И. Платова, как мы видели, было предписано идти через Миркур на Нёшато, откуда отправить партии на Бар-ле-Дюк и наладить связи слева от Лангра с австрийцами, а справа - с князем Щербатовым, которому, в свою очередь, приказано идти на Нанси. При этом некоторое количество казаков для поддержки линии коммуникации должно было остаться в округе Эпиналя, ожидая подхода войск принца В. Вюртембергского[935].

Эпиналь был занят вюртембержскими войсками 11 января, а Платов с Щербатовым двинулись в указанных им направлениях только 14 января. Эта задержка вызвала у Вейля очередной «антиплатовский» пассаж. Может быть, иронизировал Вейль, это стояние объясняется специфическим пониманием Платовым своей роли командующего кавалерийским авангардом: вместо того чтобы идти впереди войск, он защищал Эпиналь от атаки, «которую просто некому было произвести»[936]. Вейль укоряет Платова за то, что союзники после схватки под Эпиналем из-за бездействия Платова потеряли на этом участке контакт с противником и потому имели смутное представление о его местонахождении[937].