182105

Нет, конечно же, Сьюзет благодарна Сезару за любовь и помощь. И она платит сполна, поддерживая порядок в его крошечном доме, любя его детей и стараясь глядеть сквозь пальцы на его пороки. Нельзя же не признать, что в супружестве есть определенные взаимные обязанности – как ни крути, а брак – та же сделка. Вот только обидно до слез, что любовь в расчет не принимается. Однако ничего с этим не поделать, так уж устроена жизнь.

Вынужденная удовлетвориться сим выводом, Сьюзет повернулась к дочерям и увидела, что Валери неотрывно глядит на нее, как будто прислушивается к материнским мыслям. От кого младшенькой достались зеленые радужки, Сьюзет не знала; у нее самой и у Сезара глаза были желтовато-карие.

Мать кашлянула, прочищая горло.

– Хорошо, что вы, девочки, всегда мне помогаете. Я уже говорила и снова повторю: ты, Валери, должна уметь готовить. Пригодится, когда обзаведешься собственным хозяйством. Люси это уже поняла.

Люси во многом была похожа на Сьюзет. Они все обдумывали заранее, все тщательно планировали.

А вот Валери и Сезар слишком часто совершали опрометчивые шаги, не давая себе труда поразмыслить как следует.

– Мне всего семнадцать, не стоит с этим спешить, – возразила Валери, рассекавшая ножом бархатистую мякоть помидора.

Она поморщилась, уронив половинки на не слишком ровную поверхность стола. Кому приятно выслушивать родительские нотации?

– Но ты уже вступила в брачный возраст. Ты теперь молодая женщина.

При этих словах Сьюзет у сестер из головы мигом вылетели все мысли о будущей ответственности. Девушки не упустили момент.

– Да, кстати, матушка... мы ведь скоро пойдем на сенокос, – начала Люси.

– Конечно. Это твой первый сенокос, Валери, – горделиво напомнила Сьюзет, нарезая капусту.

– И многие люди... многие женщины там задержатся... – продолжила Валери.

– Чтобы зажечь костер, – закончила Люси.

– Ммм... ну да, – кивнула Сьюзет, снова погружаясь в свои мысли.

– И мама Пруденс берет с собой девочек, они будут ночевать в палатке, – сообщила Валери.

– Вот мы и хотели спросить, можно ли и нам пойти с ними? – наконец задала опасный вопрос Люси.

– С матерью Пруденс? Сьюзет по-настоящему услышала только это.

– Да, – кивнула Валери.

Сьюзет, похоже, удовлетворило такое объяснение.

– А другие матери уже разрешили своим дочерям?..

– Да! – воскликнула Валери.

– Хорошо, рассеянно произнесла Сьюзет. Коли так, думаю, все будет в порядке.

– Спасибо, спасибо, ура!

И только теперь, увидев слишком уж бурную радость девочек, Сьюзет спохватилась: «А ведь я, похоже, разрешила им что-то такое, чего разрешать не следовало».

* * *

– Поверить не могу, что она позволила! воскликнула Валери.

– Просто ты очень удачно повторяла «да, да, да», вот она и не успела ни о чем как следует подумать.

Девушки торопливо шагали по дороге с глубокими колеями, направляясь к сельской площади.

– А ты очень кстати погладила ее по спине!

– Ну, неплохо же получилось, согласись, – самодовольно улыбнулась Люси. – Уж я-то знаю, что нравится нашей матушке.

– Люси! Только не говори, что ты притащила весь свой гардероб!

Навстречу сестрам из-за угла вышла их подруга Роксана и озабоченно нахмурила светлые бровки. За ней появились еще две девушки – Пруденс и Роза.

Люси держала в руках узел, и Валери с большим запозданием сообразила, что он и впрямь великоват.

– Тебе же весь день придется это таскать! – упрекнула Валери.

Пруденс нахмурилась, подумав, что Люси иной раз теряет чувство меры.

– Устанешь – не вздумай ныть, мы помогать не станем!

– Всего лишь запасные одеяла, – улыбнулась Люси.

Она постоянно мерзла.

– Рассчитываешь на компанию? – ухмыльнулась Роза.

Валери подумала, что подруги чем-то похожи на троицу мифических богинь. У Роксаны были рыжеватые гладкие волосы, такие тонкие, что их все, казалось, можно пропустить сквозь одну соломинку. Бледные веснушки напоминали крапинки на крыльях бабочки. И для Валери было очевидно, что Роксана неспроста прячется под корсетом, блузкой и шалью. Она стесняется собственного тела.

А вот Роза, наоборот, не слишком туго затягивала шнурки на груди и не спешила поправить их даже тогда, когда чересчур открывался вырез. Она была очень хорошенькой: губки в форме сердечка, узкое лицо; Роза частенько втягивала щеки, чтобы подчеркнуть эту свою особенность. А волосы ее казались то совершенно черными, то темно-каштановыми, а то и синими, в зависимости от освещения. И на первый взгляд Роза даже могла сойти за даму благородных кровей... ну, по крайней мере, пока не открывала рот.

Высокая меланхоличная красавица Пруденс обладала светло-каштановыми волосами и величавой статью. Она была расчетлива, но не всегда могла уследить за своим острым язычком; правда, обычно потом не стыдилась попросить прощения.

Девушки впятером вышли за ворота внешней стены и зашагали вверх по пологому склону к лугу, на котором уже выстроились мужчины, тоже заметно взволнованные. Даггорхорн замер в ожидании, в воздухе витало предвкушение праздника, будто сильный запах незнакомой заморской пряности.