1855-16-08

Петя отправился в блиндаж, чтобы переодеться по совету командира в чистое. Уже находясь внутри блиндажа, Петя понял, в чем заключалась неправильность - французские корабли, которые должны были идти с юга, от проливов, почему-то шли с запада, но шли они так, что их силуэты были хорошо различимы, чего невозможно было предполагать.

Грохнул первый, пристрелочный залп с кораблей. Мысль о разгадке неправильности от происходящего мелькнувшая в голове прапорщика, утонула в звуке оглушительного разрыва двенадцатидюймового фугасного снаряда.

* * *

Вскочив с земляной лежанки, на которой была оборудована постель, Петя, судорожно, с всхлипом глотнув воздух, ощутил, что белье за время сна, стало совершенно мокрым от пота.

Оглянувшись по сторонам в скудном свете небольшого оконца, которое сделали солдаты при постройке блиндажа, прапорщик увидел денщика подполковника Маркова, который поднимал с пола зазвеневший при падении медный таз. Осколки разбитых чашек и блюдец, которые собирал рядовой Онищенко, и послужили столь громкому пробуждению Пети Руденко.

Бормоча под нос благодарственную молитву, Петя, как был, в исподнем, вышел наружу. Как и ожидалось, подполковник Марков-второй брился. Правда, зеркальце ему не держал денщик, оно было пристроено на стенку блиндажа, но все остальное: белая рубашка командира батареи, синеющая вдали ночь, солнце пробивающееся своими лучами в новый день - все было как во сне.

- Вы, юноша, отчего такой ошеломленный вид имеете, будто противник уже ворвался в блиндаж и предал все потоку и разграблению? - задал вопрос подполковник, искоса поглядев на своего старшего офицера батареи, вытирая остатки мыльной пены с лица.

- Алексей Филиппович! Вы знаете, совершенно дикий сон приснился! Якобы к Севастополю подходят французские броненосцы типа 'Жан Бар'! Мало того - подходят, Вы мне советуете переодеться в чистое и быть готовым к тому, что они снесут все наши укрепления за десять минут.

- А 'дредноутов' французских сколько было?

- Три.

- В таком случае после двух пристрелочных залпов, нас с Вами смешали бы с крымской землей гораздо быстрее десяти минут. - рассудительно сказал подполковник протирая лицо одеколоном, - И как разрешился Ваш сон?

- Я проснулся, а Ваш Онищенко собирает осколки нашего вечернего чаепития. Он таз уронил.

- Ха-ха-ха! Ну, Вы, видимо, наслушались страшилок, которые нам капитан Степанов передал с унтер-офицером про броненосцы, Ваш мозг переработал полученную информацию и интерпретировал ее в знакомые образы. На горизонте чисто, умывайтесь, брейтесь, юноша, и будьте готовы, нас с Вами позвали на завтрак к командиру десятой батареи капитан-лейтенанту Николаю Федоровичу Гусакову. Надо соответствовать.

Прапорщик с облегчением вернулся в блиндаж, чтобы одеться со всем подобающим этикетом. Природа взяла свое, и, заглянув по дороге к полевому сортиру, Петя стал неумело водить опасной бритвой по щекам, старательно оберегая пушок над верхней губой, переживая про себя вид в неглиже, в котором он появился на батарее.

* * *

Командующий на десятой батарее, капитан-лейтенант Гусаков, невысокий, плотный, рыжеватый блондин, был само радушие. Приглашены на завтрак были офицеры с мортирной и пушечных батарей, Марков-второй, Руденко, командир роты стрелков 'Сибирской' бригады поручик Смелков со своими субалтернами. Был и командир батальона Углицкого полка, до вчерашнего дня осуществлявшего пехотное прикрытие артиллеристов.

Посмотрев на то, как 'потомки' строят оборону, и уяснив для себя разницу со стрельбой с банкета и стрельбой из окопов, майор Белков, стал искренним почитателем носителя полевой фортификационной мудрости, поручика Смелкова. Но главным блюдом во время завтрака, помимо жареных цыплят, за которыми пришлось посылать в ресторан гостиницы, в которой имел квартиру сам Нахимов, были, конечно, артиллерийские офицеры.

С самого начала, Марков-второй, как старший в чине, задал тон разговорам:

- Господа офицеры, без чинов. Меня зовут Алексей Филиппович, моего старшего офицера, Петр Николаевич. Давайте знакомиться.

После представления всех присутствующих за столом, накрытым на открытом воздухе, когда денщики подливали господам офицерам местное вино в глиняные кружки, беседа переросла в товарищеский разговор.

Петя, скромно держась в стороне, кушал цыпленка, и внимал тому, что отвечал его командир на поставленные вопросы. А вопросов было множество! Поручик Смелков по мере возможности пытался поддержать подполковника-артиллериста. Офицеры-'севастопольцы' вцепились в 'потомков' как клещи. Их интересовало все: как кончится война, кто останется жив, а кто упокоится на Братском кладбище Северной стороны, как произойдет освобождение крестьян, множество, множество вопросов на которые потомки могли ответить только то, что было в их истории.