1855-16-08

   Несмотря на уговоры родителей, Петя пошел в армию. В военном присутствии города Ржева, однорукий штабс-капитан разъяснил Пете, что согласно закону о всеобщей воинской повинности, он как единственный сын, может избежать призыва на службу. Но выслушав горячую речь молодого человека о том, что он желает отомстить за брата, и то, что не годится русскому человеку в годину испытаний отсиживаться в тылу, усмехнувшись в полуседые усы, выписал ему направление в Москву, в школу прапорщиков.

  * * *

   Сейчас, глядя на массы убитых, Петя чувствовал себя негодяем, принявшим участие в очень дурном деле. Действительно, после того, как он уяснил себе то, что больше никогда не увидит родителей, Петя стал думать о своей жизни. Офицеры, обсуждая сложившееся положение вещей, высказали мысль о том, что их появление в начале второй половины девятнадцатого века приведет к тому, что история потечёт по совсем другому руслу. А значит вполне вероятно, что родители большинства тех, кто имел счастье или несчастье переместиться во времени, просто не встретится, и в будущем большинство 'перемещенцев' просто не родятся.

   Задумавшись сначала о своей жизни, своих стремлениях, своем желании изменить мир к лучшему, Петя видел то, что так грубо вмешивается в картину истории. Сотни, нет даже тысячи, людей лежали на земле убитые или раненые, и это еще больше отодвигало его от того, что он когда-либо встретится с родными.

   Глядя на местами неподвижную, местами шевелящуюся массу тел вражеских солдат, Петя чувствовал дурноту и еще у него было чувство какой-то неправильности, того, чего не должно было быть. Стоны раненых, ржание лошадей, вызывали в его душе такое острое чувство жалости и сострадания, что он не удержался, пошел искать командовавшего этим варварским избиением штабс-капитана Логинова, чтобы высказать ему это.

   Русские стрелки уже вышли из окопов и сейчас частью активно помогали санитарам в перевязке и переноске раненных врагов, а частью занимались тем, что тащили в глубину позиций повозки с провиантом. Артиллерийские орудия, стояли, уныло наклонив стволы к земле, а рядом с ними и зарядными ящиками лежали лошади. Посмотрев на ряды скошенных пулеметным огнем итальянских кавалеристов, увидев лица обезображенные попаданием пуль, скрюченные тела, шевелящуюся массу людей пытавшихся закрыть раны в животе ладонями, увидев кровь, струящуюся между пальцами, Петя почувствовал сначала головокружение, а потом приступ такой тошноты, что его вывернуло на землю всем вчерашним ужином.

   Через некоторое время, прополоскав предварительно рот водой из фляжки, прапорщик увидел штабс-капитана Логинова, который стоял в окружении нескольких офицеров и что-то говорил им, увлеченно показывая на поверженных врагов. Перед группой русских офицеров стояло несколько человек, судя по мундирам англичан и французов, которых видимо о чем-то спрашивали. Вокруг пленных стояли стрелки с винтовками наперевес.

   Петр Максимович Силуянов, решительным шагом подошел к группе русских офицеров и обращаясь к штабс-капитану бесстрашно заговорил:

  - Разрешите обратиться, господин штабс-капитан?! Прапорщик Силуянов.

  - Что у Вас прапорщик?

  - Господин штабс-капитан, а Вам не кажется бесчестным то, что мы произвели с нашими врагами? Стрелять из пулеметов, стрелять залпами из магазинных винтовок, открыть огонь артиллерии шрапнелью в не ожидающих этого людей, Вам не кажется это бесчестным?

  Мы по уровню нанесенных потерь противнику, и по уровню наших потерь весьма разнимся. Все равно, что мы будем бить слепого. Это подло!

   Логинов подождал немного обдумывая ответ который удовлетворил бы не только этого прапорщика издания шестнадцатого года, но и нескольких офицеров 'севастопольцев' которые так прямо не задавали вопросы, но чувствовалось, имели на сегодняшний бой, вернее бойню, свое мнение. Собравшись с мыслями, как можно достойно ответить, Логинов сказал:

  - Послушайте прапорщик, что Вам скажет человек и офицер немного более опытный, чем Вы. Запомните, раз и навсегда. Война не место для игры в показное благородство. Рыцарство давным-давно кануло в Лету. Если есть возможность уничтожить врага, имея превосходство в силах - этим надо пользоваться. Мало того, это превосходство нужно стараться создать везде и всегда! Англичане при Айзенкуре расстреляли французов из длинных луков, французы смеялись истребляя Владимирский полк при Альме. Я мог бы Вам напомнить о сражениях Восточной войны, когда господа союзники убивали русских солдат и особенно офицеров на дистанции недоступной для русских войск. Мог бы рассказать то, что я видел на Германском фронте, когда сибирские стрелки лежали как снопы на поле истребленные пулеметами и шрапнелью германцев. И поле это выглядело гораздо более ужасно, чем то, которое Вы можете наблюдать сейчас, потому, как лежали на нем не враги, а наши русские люди. Я могу, но говорю Вам не об этом.