1855-16-08

   Капитан открыл полевую сумку, достал конверт из плотной коричневой бумаги с пятью сургучными печатями и подал его Ларионову. Перевернув конверт лицевой стороной, полковник прочитал 'Его Высокопревосходительству П.С. Нахимову в собственные руки. Срочно. Секретно'.

  - Какая-то 'Филькина грамота'. Что это?

  - Это наш билет на встречу с адмиралом. Что, по-твоему, сделает любой офицер, прочитав тоже, что и ты?

  - Покажет дорогу для скорейшей встречи с Нахимовым.

  - Правильно! Будет он обращать внимание на форму и прочее?

  - Может и обратит, но будет отвлечен самим фактом наличия срочного пакета. Кстати, а где ты его взял?

  - Склеил, накапал сургуч и пятак на него наискось приложил, чтобы орел нечетко пропечатался.

   Ларионов повернул конверт и внимательно рассмотрел печати. На одной обнаружил кусочек надписи отпечатавшейся наоборот.

  - Умелец. А что внутри? Какое ты послание туда вложил?

  - Ничего. Этим самым посланием и будем мы.

  - Теперь понял. Ты мог бы сразу объяснить.

   Конь Гребнева прянул в сторону от взлетевшей из под копыт птицы.

  - Я хотел, чтобы ты сам до этого дошёл, - сказал, возвращая коня на место, капитан.

  - Уговорил.

  - Корнеев!

   Хорунжий подскакал к Ларионову и, придержав в первый момент фуражку, по-уставному произнес:

  - Я, господин полковник.

  - Отбери десяток казаков, поедете с нами.

  - Слушаюсь.

  - А сейчас, командира первого батальона ко мне.

  - Слушаюсь!

  * * *

   По мере движения вперед, гул канонады, превращался из мерного рокота уже в отдельно слышимые громовые удары. Среди рядов пехоты слышались разговоры солдат:

  - Вот также в пятнадцатом под Горлицей ...

  - А ты разве с пятнадцатого воюешь?

  - Нешто вы ополченцы? Знамо дело ...

   К командиру подъехал подполковник Ремезов.

  - Господин полковник, ...

  - Вот что, Юрий Николаевич, мы сейчас с полковым адъютантом и казаками поедем в город, а Вы через час устройте незапланированный привал, пусть люди передохнут, почистятся, приведут себя в порядок. Дайте команду фельдфебелям, пусть каждого проверят. Чтобы все выглядели как на параде. В город входить будете только после того как приедет казак с приказом. Входить будете бодро. Можно с песней.

  - Слушаюсь, Андрей Васильевич.

   Канонада, буквально висевшая в воздухе, делала атмосферу тревожной и, в тоже время возбуждающе действовала на людей. Казалось, что все чувствовали, вот ОНО, все ближе и ближе, и какая разница в каком году все это проявилось! Роты подтягивались, густая щетина штыков уплотнялась, разговоры постепенно стихали. Каждый думал о том, что его ждет. Тревожное ожидание!

  * * *

   Возглавляемые хорунжим, подъехали казаки конвоя. Полковник Ларионов снял фуражку и перекрестился.

  - С Богом!

   Маленький отряд устремился на звуки орудийных выстрелов. Через час ускоренной рыси с левой стороны появилась дорога, по которой на северо-восток двигался обоз. Сопровождавшие обоз мужики, самого простонародного вида, ломали шапки перед проезжавшими людьми в незнакомой, но явно военной форме.

  - Куда идете? С чем обоз? - приостановившись, спросил Ларионов.

   В ответ послышались голоса возчиков, шедших рядом с повозками:

  - Раненых барин ...

  - В Бахчисарай и далее, Ваше Благородие, на Симперополь ...

  - Эх! Необразованность наша! - помотав головой от огорчения, сказал Гребнев и, обращаясь к 'собеседнику', иронично спросил: - Симперополь, откуда же ты такой, борода?

  - Курской губернии ополчение, а сами из города Льгова. Барина Великанова дворовые люди. Я да вон Мишка.

   Крестьяне, призванные в государственное ополчение, прижимали к груди свои шапки, на которых были нашиты ополченческие кресты. Единственная деталь их одежды, говорившая о том, что они находятся на военной службе.

  - Поехали, Сергей Аполлонович! Успеете еще насладиться общением с предками!

  - Уже еду! Прощайте молодцы.

  - И Вам до свидания Ваше благородие.

   Буквально через десять минут показались первые оборонительные сооружения Северной стороны. Честно говоря, смотреть особенно было не на что. Ларионов помнил, конечно, что на Северной стороне самым мощным сооружением было Северное укрепление. Сейчас, глядя на два невысоких земляных редута с видневшимися на них полевыми орудиями, и возвышавшуюся чуть дальше ветхую каменную стену с пристроенными по углам земляными бастионами, он неожиданно рассмеялся.

  - Над чем смеешься, Андрей Васильевич? Над серостью нашей или над этой 'цитаделью'?

  - А ты знаешь, Сергей Аполлонович, почему союзники убоялись штурмовать Севастополь с Северной стороны?

  - Общеизвестно. Они побоялись оставить как базу снабжения Евпаторию. Очень далеко. И второе - побоялись мощи укреплений Северной стороны.

  - Понятно. Так вот, у меня, когда я готовил работу по Крымской кампании, был один неофициальный источник. В работу его слова не вошли, так как это было просто невозможно. Блаженной памяти Государь Николай Павлович, который и сам был не чужд фортификации, отпустил в свое время большие деньги на реконструкцию вон того сооружения. - Ларионов показал плетью на ветхую стену.

  - И что?