186 суток на орбите (спросите у космонавта)

В:В подводном плавании есть синдром, известный как «боязнь всплытия», когда дайверы не хотят подниматься. Вы чувствовали нечто подобное во время выхода в открытый космос?

О: Я читал об этом явлении и также имел возможность насладиться захватывающими погружениями, где соблазн идти глубже и оставаться на глубине как можно дольше действительно очень силен. В этих обстоятельствах дисциплина и подготовка выходят на первый план. В авиации, и особенно в испытательных полетах, мы перед вылетом согласовывали критические точки принятия решения и условия полного прекращения задания. Таким образом, возникшее желание двигаться дальше установленных пределов даже не обсуждалось – все знали, когда нужно возвращаться домой.

Что касается космоса, это, безусловно, одна из самых экстремальных, волнующих и невероятных ситуаций, в которой кто-либо может оказаться, и я с удовольствием остался бы за пределами космической станции еще на несколько часов. Конечно, очень заманчиво задержаться в космосе подольше – в конце концов, эти драгоценные моменты, несомненно, останутся самыми незабываемыми в моей жизни.

Думаю, я был не первым космонавтом, жаждущим провести в космосе немного больше времени. Во время первого выхода в открытый космос американцев космонавт НАСА Эд Уайт получил приказ вернуться через 23 минуты. Он пошутил: «Тут весело. Но я возвращаюсь». Через несколько минут он наконец втиснулся в капсулу Gemini и сказал своему командиру Джиму Макдивитту: «Это самый печальный момент в моей жизни».

О том, что пора возвращаться, нам весьма четко дали понять обстоятельства. В скафандре Тима Копра возникла неисправность: вода начала поступать в шлем через вентиляционный канал, расположенный на затылке. В этот момент мы с Тимом выполняли разные задачи, но находились недалеко друг от друга. К тому моменту, когда я увидел, что случилось с шлемом, на передней части козырька уже была глобула воды размером с мяч для гольфа. Мы с Тимом тренировались вместе более двух лет. Он уже выполнял космический полет на шаттле и имел опыт выхода в открытый космос. Тим – потрясающе хладнокровный человек и невероятно скромный; нет никого, кому бы я с большей охотой доверил свою жизнь во время выхода в открытый космос. Когда я доложил о ситуации в Управление полетами, мы оба осознали, насколько это серьезно. Нет нужны напоминать, какую опасность представляет накопление воды в шлеме скафандра.

Похожая ситуация произошла в 2013 году, когда Лука Пармитано выполнял свой второй выход в открытый космос (мы вместе готовились в ЕКА). Положение Луки быстро ухудшалось: все большее количество воды проникало в шлем, прилипая к его лицу и попадая в глаза и нос. Вскоре после этого попадание воды в гарнитуры привело к сбою системы связи, и он больше не мог слышать инструкции от Управления полетами и своего напарника, Криса Кэссиди. В дополнение ко всем бедам космическая станция быстро приближалась к сегменту темноты. В космосе сумерки непродолжительны, а Солнце не садится плавно, как на Земле. Все происходит в момент – сейчас яркий дневной свет, а через минуту – непроглядная тьма.

Не имея возможности видеть, слышать и говорить и ожидая, что каждый вдох может привести к попаданию воды в легкие, Лука полагался на небольшую тягу своего сворачивающегося страховочного фала, который притягивал его обратно к спасительному шлюзу. С помощью Криса Лука благополучно добрался до станции, а когда он снял шлем, в нем было около 1,5 литра воды – это очень много для небольшого объема шлема. Этот инцидент считается одним из самых серьезных за всю историю МКС. Поэтому, когда шлем Тима начал наполняться водой, мы почти сразу получили сообщение из Управления полетами: «Парни, работа закончена. Надо возвращаться». К счастью, несмотря на досрочное прекращение работы, мы успели выполнить главную часть задания – починить солнечную панель, чтобы МКС работала на полных мощностях, так что наш выход в космос было решено считать успешным.

А ВЫ ЗНАЛИ?