1894

— Я дал приказ снайперам отстреливать офицеров и излишне любопытных солдат. Хорошая у японцев форма, заметная. Насчет, «сдадутся без боя» я бы, Роберт, Казаки нашли достаточно мест, где стена была достаточно низкой, чтобы можно было забросить крюк с веревкой. Пока половина отряда, интенсивной стрельбой не давала возможность японцам высунуться, вторая половина достигла основания стены. Перебросив гранаты через парапет, казаки воспользовались шоком среди японцев и атаковали крепость. Гусев шел одним из первых. Стена, сложенная из огромных каменных глыб, не представляла для опытного Гусева особых сложностей. Капитан оказался наверху одновременно с дюжиной казаков, и на мгновение застыл в недоумении: ему навстречу, шатаясь, шел огромный японец, на голову выше Гусева, вдвое шире в плечах, с усами и бородой; кровь стекала из правого уха и из рас поротой осколком гранаты щеки. Офицерская форма и сабля не оставляли сомнений: перед Володей был самурай. Капитан сдернул автомат из-за спины, и дал короткую очередь из пяти выстрелов. Короткое расстояние позволило ясно увидеть удары пуль, Володя изрешетил самураю его широкую грудь. Японец даже не остановился, он упрямо шел вперед, держа свою саблю над головой. Сзади самурая на стену вылез казак. Он не стал стрелять, будучи на одной линии с Гусевым. Казак толкнул японца, тот зашатался, смешно размахивая руками, в попытке удержаться на стене, и неуклюже упал вниз, чуть не сбив, карабкающегося по стене, очередного казака. Сабля зазвенела по камням, а самурай умер, молча, размозжив затылок. Он лежал на спине, раскинув руки, яркое весеннее солнце, как-то по-особому, осветило его лицо, и он не казался Гусеву ни желтолицым, ни узкоглазым, и даже чем-то напоминал знакомого прапорщика из первой роты.

Гусев с трудом отвел взгляд, зло сплюнул и погнал казаков в атаку, нужно было освободить ворота.

Даже захват ворот не заставил японцев сложить оружие, надежды Вилкокса не оправдались. Солдаты воевали до тех пор, пока был жив последний самурай. Выучка японских офицеров внушала Гусеву уважение. Подготовка солдат, а главное их рост и вес, были откровенно плохи, они с трудом держали винтовку, а, пробежав сотню метров, дышали как астматики.

* * *

Неприятной неожиданностью оказалась лояльность местного населения к японцам. Белые люди были откровенно чужими, к японцам окинавцы привыкли, в тайных обществах состояло совсем мало жителей, и они не спешили себя выдавать. Большинство боялось возврата японцев и их жестокой мести.

Гусеву понадобилась неделя для захвата всех трех городов. Каждый раз японцы отчаянно сопротивлялись до последнего самурая. В третьей схватке Вилкокс уже не предлагал сдачу, офицеры безжалостно уничтожались.

Ни солдаты, ни японские чиновники со своими семьями не желали наниматься в Австралию. Страх перед окинавцами был не настолько силен, чтобы добровольно отправиться в рабство на строительство железной дороги.

Вилкокс решил вопрос кардинально, он конфисковал у японцев всю собственность, оставив только одежду. Чиновникам и солдатам пришлось жить на пляже под открытым небом, а брошенные дома разграбили обычные бандиты. Три голодных дня выявили множество желающих поехать в Австралию, завербованных кормили. Гусев сразу же отправил свой отряд на Гавайи вместе с двумя ротами Вилкокса, а сам ушел на скоростной барже «Пятерочка» охотиться на пароходы к берегам Японии, даже не зайдя на свою пиратскую базу. В Бородино отправилась «Стрела», она повезла сменные экипажи для японских пароходов. Покидая Окинаву, Вилкокс оставил жителям японское оружие, он предложил им самим решать свое будущее.

* * *

Захват первого японского парохода прошел неудачно. Капитан или ничего не знал о войне, или не воспринял баржу, как угрозу. «Пятерочка» дважды пересекала курс парохода, прежде чем Гусев отдал команду расчехлить орудие. Артиллеристы оказались, мягко говоря, хреновые, они промазали со ста метров. Выстрел, направленный по курсу парохода, попал ему в борт.

Снаряд взорвался в машинном отделении, и пароход начал стремительно погружаться, матросы не успели даже спустить шлюпку, те, кто умели плавать, попрыгали в воду, и сразу направились к близкому берегу, до него было не более пяти километров. Остальные сгрудились на носу, который задрался вверх, и размахивали руками, призывали своих врагов к милосердию. Пока «Пятерочка» снимала японцев с парохода, часть пловцов успела тонуть, вода была слишком холодная. Удалось спасти два десятка матросов, ни капитана, ни механика среди них не было. Неудача отобрала у Гусева целую неделю, «Пятерочка» шла до Бородино экономным ходом, на десяти узлах.

Вторая охота удалась на славу, компенсировав первую неудачу сполна.

Маленький юркий пароходик каботажного плавания остановился еще до выстрела, как только «Пятерочка» догнала его, и артиллеристы расчехлили орудие. Помощник капитана, англичанин, сразу же навел Гусева на мысли о военно-морском флоте, на обоих крейсерах: и «Такачихо», и «Чиода» помощниками капитана служили английские офицеры.