1894

На улице затрещала длинная автоматная очередь. Затем последовали три короткие, по три-пять выстрелов, очереди. Гусев насторожился. В дверь постучал адъютант. Вошел и рассказал о происшествии. Оказалось два десятка «висельников» сидели на земле, практически, без охраны. И казаки, и китайские солдаты покинули площадь перед лагерем. Лишь Лютый сидел на скамейке с внешней стороны ворот. Тимофей был внутри, и его англичанам не было видно. Двух китайцев с пиками охрана английского посольства за солдат не посчитала. Полудюжина англичан с винтовками напала на Лютого, желая освободить Харрисона. Лютый даже не успел подняться, он начал стрелять сидя, и срезал длинной очередью троих англичан, прихватив заодно на тот свет японского инженера. Тимофей выскочил на помощь Лютому, и они вдвоем добили англичан, уже поднявших руки, безоружных.

— Вот вам, генерал, и решение проблемы Харрисона. Англичане долго будут уговаривать нашего министра пойти им навстречу. Какой бы шум они не подняли, свидетелей слишком много, в том числе иностранцев, — потирая руки, сказал губернатор.

Он оказался пророком. Выйдя на площадь, Гусев увидел немецкого дипломата, приехавшего хлопотать за своих соотечественников.

* * *

В своей резиденции губернатор прочитал Гусеву нравоучительную проповедь.

В заключение добавил:

— Мне кажется, вы не знаете Японии. Вам кажется, что девять сотен заложников остановят казни казаков?

— Уверен. Мы просто опоздали, японцы не знали о пленных, судьи не успели узнать, точнее.

— Вот-вот. Я так и думал. Для любого самурая жизнь солдат — грязь под ногами. Вы знаете, как живут, чем питаются простые крестьяне в Японии.

Б-р-р, их еда — это, чаще всего, рыбьи кишки.

— Я всё это знаю!

— Но до конца не верите своим знаниям! Думаете, самураи хоть на йоту будут учитывать жизнь солдат-заложников? Я уверен, вы думаете мои слова

— это только слова. Нет, это непреложный факт!

— Есть еще офицеры. Их немного, но они есть.

— Вот-вот! Опять та же ошибка! Вся жизнь самурая — это путь к смерти.

— И это мне известно.

— В плену самурай потерял своё лицо, он достоин только презрения, что не умер. Вот такая людоедская философия! Она мешает воевать нам, но помогает воевать вам!!! Я слышал, японцы ведут себя во время боя крайне глупо, казаки легко убивают их?

— Постойте. То есть пленные — это пустой звук. Я мог убить все девять сотен, и японцы даже не поморщились?

— Да, генерал! Слова мудреца, а не юноши! — похвалил Гусева губернатор.

— Тогда тупик! Япония — это идеальная машина войны. Их мобилизационный резерв способен выставить еще две такие же армии, как та, что воюет в Корее. Я смогу набрать максимум десять тысяч солдат и казаков. Через год меня устранят мои же собственные граждане. У нас система в корне другая, в отличие от японской. Ваша система власти для меня загадка.

— Генерал, вы правы и неправы одновременно. Япония может мобилизовать еще двести, триста, или четыреста тысяч солдат. Только для начала их нужно будет откормить, и только потом научить и вооружить. Поэтому ваши казаки так легко уничтожают «превосходящие» силы ополчения. И будут продолжать это делать и дальше. Если вы сможете перерезать транспортные потоки из Кореи в Японию и обратно, то настоящих войск в Японии не появится, и хозяин в Японии — вы! Что касается численности ваших войск…, мы уже имеем опыт использования моих лучших солдат и офицеров.

Я подтяну из провинции два-три полка, с целью защиты города от японской агрессии. Вы, генерал, можете отбирать для своих операций столько солдат и офицеров, сколько сочтете нужным. Оружия и боеприпасов у меня, благодаря вашим поставкам, хватает.

— Спасибо, я принимаю ваши предложения. У меня есть просьба. Я закупал для предыдущего рейда взрывчатку. Вас не затруднит выделить мне десять тонн взрывчатки с ваших армейских складов?

— Хорошо. Я отдам распоряжение отыскать вам требуемое. Свяжитесь завтра с моим адъютантом, генерал. И не держите вы здесь пленных японцев.

Продавайте их в Австралию, — показал свою осведомленность губернатор.

— И всё-таки, что приведет нас к миру, если любые потери японцам не страшны? — не стал поддерживать неудобный вопрос Гусев.

— Не что, а кто. Император остановит войну, как только поймет, насколько она отбрасывает страну назад. И самое интересное, самураи обязаны обвинить в его капитуляции себя. Увидите массовые самоубийства молодых самураев. Старики любят жизнь, — губернатор цинично иронизировал над японскими традициями.

Губернатор, получающий треть трофеев, взятых в боях китайскими добровольцами, настоял на увеличении их численности до двух тысяч, и выделил два корвета, недавней постройки, для охраны флотилии. После чего, беседа перетекла в пустопорожнюю болтовню, и быстро завершилась.

* * *