1894. Часть 3

— Помню, ты, Мари, ушла от меня в Фукуока. Всё сложилось удачно? Ты нашла своего отца? — расточительный Гусев тратил на японку своё драгоценное время, он никак не мог расстаться с остатками советского воспитания.

— Вы забыли, генерал, мой отец на войне, в Корее.

— Вспоминаю. Да, небывалый взлет: из семейства презренной гильдии купцов в армейские полковники. Тебя, Мари, воспитывает в европейском духе. Да уж, Мари — «любимая»!!! — то ли грустно, то ли с усмешкой произнес Гусев.

— Любимая?! Там в Фукуока, после того, как… мы расстались, казаки захватили усадьбу, и несколько раз «любили» меня. Здесь ваши псы-китайцы разобрали девочек из пансиона для благородных девиц себе на ночь!

— Убей — или убьют тебя! Это — война. Война — это голод, насилие, смерть. Твой отец в Корее отбирает хлеб у китайцев и корейцев, насилует их женщин, жжет их дома. Здесь китайцы занимаются тем же самым. Уверен, Мари, ты была горда тем, что твой отец стал полковником?! Твои несчастья — это божественная справедливость!

— Да вы, генерал, философ!? — с сарказмом произнесла Мари, — А если бы я не сглупила в Фукуока? Не покинула вас?

— Чего же ты хочешь? — спустился на землю Гусев.

— Мои желания несбыточны, — горько произнесла японка, — Проще сказать, чего я не хочу. Не хочу быть солдатской шлюхой. Возьмите меня переводчицей?

— Легко! Беги рядом. Больше не теряйся, — грустно улыбнулся Гусев.

* * *

Всю ночь казаки и японцы тревожили друг друга вылазками. Казакам было проще обороняться — они подожгли напротив своей линии обороны ряд японских домов, стало светло, как днем.

На фронте установилось зыбкое равновесие: знание японцами территории города нивелировалось мастерством казаков, а трехкратное преимущество японцев в численности компенсировалось автоматическим оружием у казаков. Пулеметы Максима показали себя в деле в очередной раз: вечерние атаки японцев были легко подавлены, трупы многих сотен солдат и полицейских усеяли тротуары и мостовые. Японцы передавали друг другу ужасную весть: в город пришел «Гусев», а значит пришла сама смерть.

* * *

Володя осмотрел опасные участки, куда японцы, по сведениям разведки, начали подтягивать пушки, и побежал трусцой к Болин Сюй. Гусев не боялся выглядеть в глазах подчиненных смешным, никому бы не пришло в голову посмеяться над ним. Напротив, Володя бежал так медленно из-за Мари, которая с трудом поспевала за ним. В конце концов, он поручил Тимофею отвести японку к Франческе, при этом, нисколько не задумываясь о реакции жены.

Болин Сюй ждал Гусева не один, а с атаманом и двумя дюжинами командиров отрядов. В каждом отряде числилось по пятнадцать китайцев внешне похожих на японцев, при этом два-три солдата владели японским языком. Китайцы переоделись в японскую форму, что противоречило правилам ведения войны. Солдаты знали, что японцы повесят их в случае сдачи в плен, но Болин Сюй назначил им двойную долю в добыче, и те согласились. Все китайцы были вооружены автоматами и гранатами.

— Заждались мы тебя, Владимир Иванович! — поднялся навстречу Гусеву атаман, — Моя разведка выявила четырнадцать мест, куда японцы подтянули пушки. Пока ночь, стрелять они не начнут, но к утру отряды Болин Сюй должны уничтожить орудийные расчеты. В направлении отхода казаки сделают утром вылазки.

— Мои люди уже выдвинулись на позиции, — подтвердил Болин Сюй.

— Ты, Владимир Иванович, мог бы не бегать по всей линии фронта, как молодой адъютант. Вестовые принесли донесения разведки еще два часа назад. Нам пришлось решать без тебя, — сказал атаман.

— План города есть у всех? — спросил Гусев.

— Да, вот на стене, и в каждом отряде. Но, генерал, это мало что дает. Сейчас они осмотрят свой участок, выучат наизусть, а ночью, на местности, заплутают, потеряются, — высказал свою неуверенность Болин Сюй.

— Я прикажу выделить в каждый твой отряд по одному казаку, из разведчиков, тех, что уже делал вылазки в нужное место. Они переоденутся, вымажут лицо грязью, надеюсь, в полутьме казаки не вызовут подозрений, — пошел навстречу китайцу атаман.

— Я не об этом, смотрите, — махнул рукой Гусев, показывая на карту, — Здесь и здесь плотность японских войск слишком высока, и для удара китайского отряда, и казачьего наступления. Здесь вылазки бессмысленны, обречены.

— Я направил на эти позиции удвоенные группы, — сказал Болин Сюй.

— Нет, так мы погубим вдвое больше людей. Я уже отдал приказ проложить до причала две телефонных линии. На рассвете крейсера откроют огонь по позициям артиллерии в точках 4 и 14.

— Число смерти! — издал возглас Болин Сюй.

— Да! Если корректировщики артогня сделают свою работу хорошо.

— Хорошо, я сейчас отдам приказ остановить выдвижение отрядов к этим точкам, — обрадовался китаец.

— Владимир Иванович, казаки не привыкли так воевать, мы стоим на месте. За ночь японцы выведут жителей из ближайших домов, и наши вылазки потеряют смысл, — осторожно сказал атаман.

— Я понял тебя. Добыча закончилась — незачем терять людей! — согласился Гусев.

— Почему мы остаемся? Почему не уходим ранним утром?