19 Длинная ночь (СИ)

- Я же как на это вышла. Прежде всего, я ей задала вопрос о том, как она догадалась использовать математику для записей расчетов, и зачем ей для расчетов цветные карандаши. И мне эта коза на голубом глазу начала рассказывать про высшую математику, которую она учила в своей гуманитарной гимназии четверть века назад и имела честную тройку. То есть она с первой встречи с этими, кхм, методами, была уверена, что это у них такая алгебра с геометрией. И то, что она в алгебре и геометрии разбирается примерно как свинья в апельсинах, ей в этом убеждении очень помогало. Ну ладно, я списала на ее состояние, запомнила, пошла проверять, вытащила Макса Асани на разговор. Час слушала то же самое, только еще менее внятно изложенное, оценила сходство, поблагодарила, закрыла тему. Подумала, пошла докопалась к Дейвину да Айгиту. Получила те же сказки, с поправкой на более узкое слепое пятно и на красоту и простроенность психологических защит. Уже чисто для проверки пошла к наместнику, задала те же вопросы. Минут так через полчаса поняла, что ничего нового я не услышу, и решила не портить ему настроение, у него, похоже, и так тот день не задался. Но было интересно, что он тоже начал кивать на математику, как на возможность. Типа, это все высшая математика. Полученная в гуманитарной-то гимназии, ага. Поэтому, мол, она может, а да Шайни нет. Вопрос, "а не предложить ли маркизу введение в высшую математику" он как-то сразу замял. Так что, Мариша, это у них культурно обусловленная шизофрения. И это важно, потому что оно у всех них будет. И у тех, кто с нашими способами мышления еще не знаком, этого будет больше, и оно будет гораздо более мощное. Тебе объяснять, почему я вижу тут шизофрению, или ты сама поняла?

- Да, объяснять, - кивнула Лейшина. - Я помню про нее только наличие разнонаправленных векторов поведения в количестве двух штук.

- Ну, во-первых, не двух, - качнула головой Полина, - во-вторых, этого мало для диагноза, а в-третьих, корень драмы в другом. Абстрактное, эмоционально-образное и наглядно-предметное мышление, когда оно мышление, предполагает прежде всего четкое различие между связями прямыми и связями косвенными, а также между работающими связями и связями иллюзорными. А неразвитое или нарушенное мышление предполагает не различение, а назначение желательной связи, во-первых, связью прямой, или основной, а не косвенной или второстепенной, а во-вторых, работающей, а не иллюзорной.

- Как у первобытных людей с их жертвами идолам? - уточнила Марина.

- Так саалан и есть такие. Были бы окультуренные, у них бы эти номера не проходили, и их магия выглядела бы совсем не так, а как-нибудь иначе. Кстати, жители австро-венгерской империи в девятнадцатом веке, в самом конце, тоже были дикими по-твоему? А ведь творили то же самое. И без всяких идолов.

- Ну это вопрос дискуссионный, - покривилась Марина, - давай лучше опять согласимся, что мы не согласны. И как бы выглядела их магия?

- Ну давай согласимся, - повела плечом Полина. - Давай начну с научного мышления. Оно предполагает подход "десять раз сделали - десять раз получили один и тот же результат", и если результат и правда один и тот же, то значит гипотеза верна. Значит связь работающая, значит признаки прямые. А эти... маги... ищут любую связь, чтобы назначить ее работающей, и любой признак, чтобы назначить его прямым. И раз это у них работает, то получается, что не в расчетах дело. С тем же успехом заклинание можно спеть, нарисовать или станцевать, сказать или просто вообразить себе - и будет чище. Ну в смысле, гигиеничнее. Так что выглядеть могло бы очень по-разному, но в любом случае как искусство, а не как псевдонаука. Но проблема в том, что это требует взрослой ответственности. А взрослая ответственность им ломает доступ к этим возможностям.

Марина молча прикурила очередную сигарету. Полина продолжила говорить.

- И эти их рисунки из цветных клякс - это не запись. Это рисунок ребенка, едва взявшего в руки карандаш, и проживающего через линию и цвет эмоцию, позволяющую направить волю. А если взять их мага и сломать ему это детское ощущение всемогущества, то магия в нем кончится. И личность кончится вместе с магией, растечется буквально в слизь. Такое легко проделать, например, через заболевание, можно еще задействовать вину или стыд, Это нам показали и Алиса, и Унриаль да Шайни. Маркиз еще как-то держится, но у него и воспитание другое. А Алису рассыпали в мелкую крошку, и собрал ее в основном командир подразделения, гонявший ее в хвост и в гриву. А если, допустим, восстанавливать да Шайни, то ему надо давать в руки краски и кисти или музыкальный инструмент. Или меч, кстати...

- Поля, Поля, тормози, тебе маркиза еще не дали в руки! - засмеялась Марина. - Но это, конечно, шокирующая гипотеза. Хотя она довольно стройно объясняет их легкость и обаяние в сочетании с незамутненностью в применении насильственных решений.