19 Длинная ночь (СИ)

- Лие, я случайно разбил окно в офисе на Литейном. Оплати им счет, будь так мил, и извести меня о сумме. И дай мне комм, я как обычно, без всего. Я... мне надо за пределы края за ответами на несколько вопросов, вернусь вечером или утром.

Увидев Дейвина в своей прихожей, Женька только присвистнул и крикнул куда-то вглубь квартиры:

- Мариша! У нас коньяк еще остался?

- Не поможет, - Дейвин качнул головой, сбросил плащ, обнял друга и почувствовал, что плачет.

- Тогда чай. Пойдем в зал. - Женька, не отпуская Дейвина, перехватил его за спину и осторожно повел в гостиную. Уложив друга на диван, он попросил подошедшую Марину:

- Сделай чай, пожалуйста. И сахара не жалей.

Полчаса Дейвин рыдал и матерился, как сапожник, лежа на диване в гостиной друга. Еще полчаса, не меняя позы, сбивчиво и отрывочно рассказывал о своих архивных и литературных находках в сети и в оффлайне. Потом наконец сел, взял в руки вторую чашку чая и спросил

- Жень, вот объясни мне. Это же царь. Правитель страны. Первый голос в государстве. Как он мог так поступить? Тайный процесс, который и на суд-то не похож. Отказ присутствовать на казни. Как такое вообще возможно, Женя?

- Ну, ты нарвался все-таки, - грустно вздохнул Ревский. - Я надеялся, что хотя бы мои воспоминания и знания смогут тебя защитить. Вы все такие... наивные и нежные, что даже страшно за вас.

- Ну да, вы прочнее, - вздохнул Дейвин. - Но я все равно не понимаю... И это важно. Нам надо знать, мы примем настолько хорошее решение, насколько хорошо будем понимать, с чем встретились.

- Хорошо. - Евгений обреченно посмотрел на друга. - Надо так надо. Но если ты хочешь понимать поведение этого царя, то начинать нужно с его отца. Точнее, с истории воцарения его брата, царя Александра. Ты ведь не знаешь, как именно он стал царем, конечно.

Дейвин предполагал, что услышит очень большую гадость. Но все равно ошибся с размером. Услышав об убийстве царствующего императора его подданными, он успел отдать Евгению чашку и на всякий случай опять прилег. Женька было прервался, но Дейвин сделал ему знак продолжать и выслушал все мерзкие подробности заговора, его причин и самого преступления, до конца. Комната слегка вертелась у него перед глазами, когда Женька завершал рассказ.

- О заговоре против отца принц знал, но почему-то не думал, что это закончится убийством царствующего императора. И вот, Дэн, когда к принцу пришли убийцы сообщать о смерти Павла, он зарыдал. И тогда один из них сказал ему "хватит ребячиться, ступайте царствовать".

- Что стало с этими... этими людьми? - спросил шокированный Дейвин.

Женька положил руку ему на запястье.

- Они все попали в опалу. Одного отправили в его имение, до конца жизни. Другого новый император лишил поста, отправил в отставку в родовое имение и запретил его покидать. Третий потерял всякое влияние при дворе. От него постарались как можно быстрее избавиться и отправить на постоянное место жительства.

- В родовое имение? - догадался Дейвин.

- Ну да, - усмехнулся Женька. - А тот, который первым ударил императора, тоже попал в немилость и скоропостижно скончался через четыре года.

- А что сам принц? - садясь на диване, спросил граф. - То есть, уже император?

- А с ним, Дэн, вышло тоже интересно. Эпитафию ему один поэт написал знатную, вышло коротко и точно, как все у него. "Всю жизнь свою провел в дороге, простыл и умер в Таганроге" - это об Александре Первом. Таганрог - это дальние выселки, глухая провинция по тем временам. Александру всю его жизнь писали в свойства характера любовь к путешествиям, но до восшествия на престол эта черта заметна не была. А после воцарения он колесил по стране не останавливаясь, дома почти не бывал и как-то не рвался. Знаешь, вина за смерть отца - штука тяжелая. И упорная, от нее фиг убежишь. С этого эпизода вопросы к легитимности власти и права царствующего государя на престол стали совсем острыми. Тень упала на всю династию. А Николай занял место брата на троне, чего так боялись заговорщики.

- Жень, и все-таки. Если так сложилось, разве не должен царь делать все возможное, чтобы завоевать доверие народа? Чтобы его не согласились терпеть, сжав зубы, а приняли и полюбили?

- Дэн, это было уже бессмысленно. Он был не первым императором, в легитимности власти которого сомневалось дворянство. И вообще, скажу тебе, то общество представляло собой слоеный пирог ненависти, в котором каждый пытался урвать побольше с тех, кто стоял ниже на социальной лестнице, и отдать поменьше тем, кто стоит выше. А царская семья вообще лазила в казну, как в собственный кошелек и брала оттуда, не считая. Пока там вообще все не закончилось. Собственно, эта практика тогда и была начата, а прекратили ее... ну... я хотел бы сказать, что в революцию, но нет. После революции она, к сожалению, продолжилась, только в пользу новой власти. Но это было уже настолько привычной частью жизни, что заметили происходящее далеко не сразу.