19 Длинная ночь (СИ)

- Откуда дровишки? - правозащитница повернула голову к подруге, радуясь возможности замять конфликт. - Может, пойдем во двор, я хоть покурю?

- Пойдем, конечно. А пока идем, вот слушай. Главная зубная боль наместника с весны, если не раньше - то, что она не маг. Собственно, это и было причиной того, что мы с тобой сейчас вообще разговариваем. Им очень нужно сделать ее обратно магом. Все лето я могла себе позволить не думать об этом и не морочить голову тебе, но сейчас вопрос стоит очень остро.

- Полиночка, ты мне для начала как-нибудь объясни суть коллизии, а то для меня эта их магия... нет, я не буду делать вид, что не верю в летающие пепельницы и двухметрового лося, который образовался у меня в коридоре, понимаешь, из света и воздуха сам собой, перед этим спросив разрешения по телефону. Но как-то все-таки неясно.

- Суть коллизии... - Полина кивнула дежурному гвардейцу у дверей, он посторонился, пропуская их в серебряный декабрьский день со снежной взвесью, кружащейся в воздухе. - Ну начнем с того, что все то время что я ее знала, исключая предыдущий и этот год, магом она была. Что и как случилось, это вопрос второй, с первым наместником это тоже случилось, но суть в другом. У нее остались какие-то куски возможностей, вот с ними и проблема.

- Какая проблема? - спросила Лейшина, спускаясь по ступенькам крыльца. - До целого восстановить?

- Мариша, дело в том, что это целое, вот я, со своей точки зрения, без сомнений сдала бы психиатру, - Полина вздохнула, взглянув в блесовато-синее небо. - А может и не сдала бы, психиатров у нас мало, они ценные... В общем, слушай. Эти свои технологии они опирают на наивную дерзость, которая может поместиться только в голове, еще не знающей, что такое, например, пары ртути и жесткое излучение. Но они уверены в том, что они двигают науку и что наука эта круче всего, что они тут нашли.

- Поля, можно конкретнее? Ты меня путаешь и я злюсь.

- Еще конкретнее, Мариша? Ну давай. Только не пугайся. Представь себе трехлетнюю деточку, которая играет в ученого.

- Ну, допустим, - кивнула Лейшина. - У меня оба это проходили, младшая играла в переводчика, а старший в химика.

- Ага, а теперь представь что у этой игры есть вполне серьезный конкретный результат, и у тебя прямо в детской невнятный лепет старшей превращается в годный перевод сложной литературной прозы... помнишь, что у тебя муж тогда переводил?

- Ой. - Глаза у Марины невольно раскрылись до предела. - Поля, ты про химию только ничего не говори, у меня воображение живое очень, ну ты знаешь.

- О, ты осознала, - улыбнулась Полина, - так вот, эти их якобы технологии - такая игра, только очень всерьез. С реальными последствиями.

- Да куда уж реальнее-то, восьмой год без метро живем, не вспоминая остального. Но как?

- Ну как, Мариша... в основном на нездравой наглости и наивности, как видишь. Ну и на каком-то внешнем факторе, которая им эту наглость и наивность позволяет сохранять. Этот фактор они называют Потоком, нам остальное неважно, не та тема. А тема как раз то, как они обходят естественные ограничения. Понимаешь, мы их тоже иногда обходим, но в рамках профессиональной деятельности.

- Поля? Ты меня теряешь...

- Ну Марина... Ну вспомни хоть твое явление в мае в Приозерск. И кстати в июне, когда ты ему сотрудничество предложила, он мне оговаривался потом о своих впечатлениях.

- Но... - смутилась Лейшина, - это же другое. Это совсем другое.

- Да нет, то же самое. И когда я Алису при вас всех тремя фразами вернула в рамки перед тем, как она в коридоре упала, это тоже оно. Когда ты понимаешь, что действуешь, мягко говоря, на грани, а местами и за гранью допустимого, но по итогам получается решение, входящее в проблему идеально. Так вот, они это делают нормальным условием своих технологий. Но если ты или я, когда мы выходим за пределы ремесла и выполнения протокола, четко знаем, что и почему нарушаем и с какой целью делаем, и это дает нам наглость быть уверенными, что обойдется и получится, то они с этой наглости начинают, и уже из нее лепят что хотят. И наглость они берут снаружи.

- Откуда, Поля? Откуда можно взять наглость таких размеров?

- Они называют это Поток. Я не знаю, почему именно это, и что это, и мне это по большому счету неинтересно. А вот эта их шизофреническая раздвоенность, позволяющая сделать выводы на основе неполной, неверной и не той информации, и на базе этих выводов получить идеальный результат - как раз она очень интересна. Это культурное, и оно может быть исследовано. Кстати, в нашей истории подобные образцы есть, и они относятся к самым темным страницам истории. Инквизиция там всякая, диктатуры... Но мы использовали схоластику, и играли в логику. Как только перестали играть и сделали логику методологией научного познания, наглость себе сильно ограничили. А они играют в математику.

- О господи, Поля. Можно я не буду об этом думать?