19-я жена

По приезде в Айова-Сити мы обнаружили полное отсутствие материалов для постройки ручных повозок. Не был организован процесс их сборки, не было и руководителя, хоть сколько-то обладавшего темпераментом и умением ввести в действие план Пророка. Хуже того, через несколько дней после нашего приезда ожидалось прибытие первой группы новообращенных Святых — встревоженных душ из Лондона, Глазго, Копенгагена и Стокгольма, которые должны будут сойти с поезда, каждый — со своими пожитками, привязанными за спиной. Более всего они будут нуждаться в пристанище и пище, однако представители Бригама ни о чем таком не позаботились, ничего не подготовили. Они не удосужились ни лагерь разбить, ни создать какие-либо запасы пищи и воды. Эти бедняги из Европы — к началу лета их собралось несколько тысяч — вынуждены были расстилать свои матрасы в открытом поле. Когда шел дождь, они натягивали на шесты пальто или куски брезента, чтобы хоть как-то укрыться. Добрые жители Айова-Сити открывали свои кладовые и передавали им хлеб, картофель, покрытые восковой коркой круги сыра. Мяса не было, если только кто-то не жертвовал свинью или если кому-то вдруг удавалось свинью украсть. Вода поступала из единственного и весьма сомнительного колодца.

Такие условия немедленно привели к грязи и зловонию — ни один человек никогда в жизни не забудет зловония, исходящего от лагеря беженцев. Я часто ходил меж этими несчастными, ища миссис Кокс, благодарный, что никак не могу отыскать ее среди столь великого страдания.

И всегда я видел в глазах обездоленных иммигрантов один и тот же вопрос: почему? Почему Церковь, обещавшая им Спасение и взявшая с них деньги за переезд, покинула их среди прерий, за тысячу миль от Зайона? Апостолы Пророка, посланные из Солт-Лейка, — люди, чьи имена я воздержусь здесь приводить, — говорили голодным и разочарованным иммигрантам, что всякое нетерпение будет истолковано как недоверие Господу. «Вам послано испытание от Бога. Только глубоко верующие смогут его пройти». Мне не дано знать, верили ли иммигранты этим людям или были настолько сломлены, что не могли им противостоять.

К июню, после напряженных трудов, первые ручные повозки были готовы. Это были грубые, небрежно сработанные повозки из такого материала, которым я никак не мог бы гордиться. В одну повозку умещались личные вещи одной семьи — не более семнадцати фунтов одежды и постельных принадлежностей на человека. По Божественному плану один мужчина должен был тащить повозку, в то время как его жена и дети должны были идти пешком рядом с ней. В реальности же среди иммигрантов было очень много молодых одиноких девушек, вдов с грудными детьми и пожилых женщин. Эти прелестные существа вовсе не были предназначены для того, чтобы тащить ручные повозки через равнины и Скалистые горы, а мы требовали от них именно этого.