1900-й. Легенда о пианисте

Мотив отражения, двойничества прослеживается во многих сценах. В спектакле много зеркальных образов. Рояль здесь появляется в четырех ипостасях. Кроме рояля, стоящего в углу сцены, на котором играет музыкант, в начале и в конце действия возникает игрушечный рояль, за которым Меньшиков перевоплощается из рассказчика в главного героя, а также совсем маленький кукольный рояль в сцене описания музыкального дебюта 1900-го. Почему игрушечный? Объяснение находится в тексте самого монолога, где проводится различие между роялем музыканта-человека с ограниченным числом клавиш и инструментом Бога, где клавиши – это люди, их судьбы и сама Вселенная. По сравнению с метафизическим роялем бытия рояль 1900-го выглядит игрушечным, но и он воспроизводит истинную чистую музыку, которую способен играть лишь человек моря. Когда же конферансье объявляет музыкантов и знакомится со зрителями, мы узнаем и четвертый образ рояля. Перед сценой вырисовывается ряд картонных зрителей, одетых в черные и белые одежды. Они символизируют клавиши огромного рояля человеческих судеб, а вместе с ними и зрители оказываются его клавишами. Мы все становимся участниками музыкального произведения, творимого посредине великого океана жизни. Таким образом, спектакль выходит за рамки условного пространства, а финальное освящение моря пианистом воспринимается как жертва во имя человечества. 1900-й – не только талантливый музыкант, но и символ гения вообще, несущего очищение миру. В спектакле границы между реальным пианистом и неким метафизическим образом стираются. Не случайно у главного героя так мало от обычного человека: нет ни адреса, ни семьи, ни даже собственного имени. Первая часть его – имя приемного отца, вторая – название коробки из-под лимонов, а третья – имя года, в который он был найден. Картонные персонажи – это клавиши, по которым он знакомится с окружающим миром, как с музыкой, в точности описывая места, где никогда не был. Но все же это его мир, как и его музыка. Решив сойти на берег в тридцать два года, он убеждается, что не может охватить бесчисленное число клавиш реальной земной жизни. Рассказчик надувает шарик с изображением Земли, и он лопается: герой не способен уместить в своем собственном мире так много.

Появляются и другие зеркальные образы в спектакле. Само море, согласно концепции Барикко, есть также и зеркало, в котором можно увидеть самого себя. Рассказчик-трубач трансформируется в образ 1900-го. Показательна упомянутая сцена игры во время шторма, где оба музыканта оказываются в одинаковых одеяниях. Приезжего Изобретателя джаза можно считать искаженным двойником самого пианиста. Вернее, он – тот, кем 1900-й мог бы стать, если бы не море. Но море открывает для него истину, поэтому ценности изобретателя джаза, как деньги и слава, оказываются для него смехотворными. Таким образом, известный музыкант, в контрастно белом костюме, кричащем: «Я легенда», стоящий на пьедестале в виде проигрывателя с собственными пластинками, выглядит полной противоположностью 1900-го.

Спектакль «1900-й» представляет собой монолог актера и режиссера Олега Меньшикова. Быть может, не только монолог, но и исповедь творчества. Спектакль в одно действие смотрится на одном дыхании. Подобно чародею, Меньшиков неожиданно исчезает и появляется в разных частях сцены, перевоплощаясь в тех или иных героев пьесы. Нужно отметить, что актеру Меньшикову удалось создать целую галерею образов, многогранных и контрастных, поражая зрителей удивительной гармонией внутренних и пластических рисунков. Бешеная энергетика одной личности держит зал на протяжении всего полуторачасового монолога.

...

Ольга Калашникова

Филология 2.0

Из интервью с режиссером фильма Джузеппе Торнаторе

Как вы впервые встретились с «Новеченто» Барикко?

– Я сразу же влюбился в текст, хотя, когда я читал его впервые, я не думал о фильме. Меня поразил сильнейший аллегорический смысл, необыкновенный… В персонаже Новеченто, глубоко трогательном, может найти свое отражение любой из нас. Находясь на пороге следующего века, чувствуешь растерянность, бренность нашего существования.

С какими трудностями вам пришлось столкнуться?

– Это были легкие роды. Я предложил «Новеченто» киностудии «Медуза», через полчаса получил согласие. Послал факс Тиму Роту, и он мне сразу же ответил, что роль ему интересна. Со сценарием все тоже было просто: я писал его в состоянии блаженства. А потом начались трудности. Нас ожидало тяжелое испытание. Этот фильм оказался настоящим тираном, он хотел, чтобы мы отдавали ему всю нашу энергию.

Взгляд Новеченто очень важен?