1900. Русские штурмуют Пекин

Движение красных фонарей вправо, в обход вокзала приостановилось, и затем быстро огни направились назад в китайский город. Так как боксерам не удалось захватить русских со стороны поля, то они решили напасть на нас сзади.

Между вокзалом, железной дорогой и рекою Пэйхо находились склады, мастерские и запутанные переулки, в которых жили китайцы.

Не прошло получаса, как позади нас загорелись крыши домов и послышались крики.

На других крышах точно бесы карабкались черные тени боксеров с фонарями и факелами.

Чтобы не быть отрезанным огнем и боксерами от реки, полковник Анисимов приказал повернуть орудия кругом, и выстрелами шрапнели Михайловский скоро счистил боксеров с крыш, а подпоручик Путц был послан со взводом стрелков выбить боксеров из ближайших закоулков. Выстрелы стрелков смешались с криками раненых боксеров.

Чтобы увидать, что делается позади вокзала, я побежал по улице, ведущей к реке. В первом же темном переулке, возле самого вокзала, я увидел боксеров-поджигателей, которые разбрасывали кучи курильных палочек и факелами из промасленной свернутой бумаги зажигали хрупкие строения бедных китайцев-христиан. Они были так заняты своим делом, что не заметили иностранца подле них.

Перепуганный, я побежал к мосту и дал знать караулу стрелков, что боксеры возле них в соседнем переулке.

Стрелки, наскучившие стоять караулом у моста и только издали слышать выстрелы и крики, обрадовались и вместе с офицером пошли выбивать боксеров. Вся 8-я рота капитана Шпехта была двинута в переулки, чтобы очистить их от боксеров. Мирные китайцы, дрожавшие всю ночь и выскакивавшие из своих загоревшихся домов, попадали под наши выстрелы. Отличить правого от виноватого не было никакой возможности, так как боксеры стали сбрасывать свои красные повязки и кушаки.

^{Схватка казаков с боксерами}

Пламя бушевало позади вокзала. Уголья и искры сыпались на платформу и обжигали стрелков и артиллеристов. Орудиям и снарядам опасно было оставаться на платформе, и Анисимов приказал артиллерийскому взводу немедленно вернуться на бивак. Лошади вскачь провезли орудия по пылавшей и дымившей улице.

Но боксеры не отчаивались. Огни в поле снова заволновались, и снова вспыхнуло несколько пожаров. Тогда Анисимов послал сотников Григорьева и Семенова с казаками, чтобы они узнали, что делают боксеры в поле. Казаки вернулись через полчаса и донесли, что боксеры жгут железную дорогу по направлению к Пекину.

Первая рота, стоявшая на вокзале по ту сторону полотна, открыла огонь залпами. После каждого залпа мы слышали пронзительные вопли, и на наших глазах фонари падали, разбегались и потухали. Крича: «Ихэцюань! Хун дэн чжао!» и размахивая мечами и копьями, боксеры все-таки шли на вокзал.

Один из их предводителей — Шифу, высокий угрюмый старик, повел толпу ихэтуанцев прямо на нашу роту. Впереди мальчики несли знамя, на котором было написано три иероглифа «И хэ туань».

Луна осветила безумных смельчаков, их мечи и знамя.

— Гляди-ка! Гляди-ка! Какие окаянные! Под самым носом забрались, черти! — заговорили стрелки.

Залп. Знамя упало, поднялось. Снова упало. Взвод стрелков был послан забрать знамя.

В ста шагах от роты на траве стрелки нашли убитого старика Шифу и двух мальчиков. Один из них был мертв, а другой еще дышал. Его прикололи. Остальные ихэтуанцы разбежались и скрылись, утащив раненых и убитых. Валялись мечи, красные платки и древко от знамени, которое было сорвано и унесено. Так отдал свою жизнь за родину старый Шифу.

Ихэтуанцы не выдержали и отступили. В поле редели, расходились и потухали огни. На востоке редело темное небо. Пожарища догорали. Ha светлеющем горизонте, точно обуглившаяся головня, чернел обезглавленный собор.

В 1 час ночи выстрелы прекратились. Наши стрелки передохнули, но ненадолго.

Во время затишья офицеры Воздвиженский, Карпов, Макаров и я стали искать воды, чтобы напиться. Ночь была знойная, и жажда мучила. На французской концессии за воротами китайского дома, во дворе, мы услышали шум и разговор. Мы постучались.

— Кто там? — спрашивает за воротами испуганный голос сперва по-китайски, потом по-английски.

— Русские офицеры.

— Что вам нужно?

— Дайте воды напиться.

— Пожалуйста, входите!

Ворота, скрипя, отворились. Мы вошли в маленький красивый двор, освещенный висячими фонарями и уставленный цветами. Почтенный китаец, в летах, окруженный прислугой, вышел нас встретить со словами на чистом английском языке:

— Я очень рад вас видеть. Прошу вас садиться.

Мы сели вокруг столика на дворе и извинились за позднее посещение.

— Напротив, — говорил он несколько встревоженным голосом, — я очень рад, что вы пришли. Я начальник здешнего китайского телеграфа. Что вы желаете пить: содовую воду или легкое китайское вино?

Мы попросили чистой воды. Когда ее подали, кто-то из наших заметил вполголоса:

— А можно ли пить эту воду? Не подсыпали ли китайцы чего-нибудь? Теперь всего можно ожидать.

Понял ли китайский чиновник наш разговор, но он сперва сам выпил воды и вина и предложил нам. Он снова заговорил: