1905 год. Репетиция катастрофы

Куда мы идем? Что будет, так сказать, «завтра»? Те, кто по долгу службы отвечают за положение дел в будущем, даже не пытаются заглянуть в завтрашний день.

Во всей административной неразберихе, созданной бесчисленными указами, приказами, декретами, манифестами и распоряжениями, которые противоречат и отрицают друг друга, особое место занимает странная ситуация, сложившаяся вокруг православной церкви. Чем суждено ей стать, рыбой или мясом? Святейший синод15 сочли бесполезным и даже вредным, после чего его мгновенно упразднили, имея в виду учредить вместо него патриаршество. Но вот теперь император, поразмыслив, отказался от патриаршества. Это значит, что поместный собор не состоится.

А ведь с кандидатурой патриарха уже определились. Им со всей очевидностью должен был стать митрополит Санкт-Петербургский Антоний. Говорят, что это умный интеллигентный человек широких взглядов, который не стесняется говорить вслух то, что он думает. Я решил нанести визит этому святому человеку.

И вот я явился в епархиальное управление. Для этого мне пришлось пройти через кладбище, которое, в каком-то смысле, играет роль вестибюля по отношению к зданию епархиальной администрации. Я вошел в здание и оказался в роскошном помпезном помещении. На скамьях в ожидании приема расположилась группа женщин явно простонародного происхождения. Каждой из них была назначена индивидуальная аудиенция, по завершении которой женщина выходила со слезами на глазах и шепча молитву. Наконец и мы с переводчиком дождались своей очереди. Русский папа вышел нам навстречу и с чувством пожал мне руку. Митрополит оказался крепким и красивым мужчиной. У него, наверное, самые красивые в мире глаза и бриллиантовый крест на клобуке, который сам по себе стоит целого состояния. Он спросил, что привело меня к нему. Я сказал, что меня очень интересует его отношение к происходящим событиям в целом и в частности к тем событиям, которые беспокоят православную церковь. На это он ответил, что ему бы хотелось, чтобы были приняты такие решения, которые позволили бы церкви возрадоваться. Я не удовлетворился таким ответом и спросил, что он думает о реформировании гражданского общества, с требованием которого выступает образованная часть русского народа. На это он ответил, что ему бы хотелось, чтобы были приняты такие решения, которые позволили бы русскому народу возрадоваться.

Но и такой ответ меня не удовлетворил, и поэтому я спросил, что он думает о текущем моменте и о необходимости предотвратить грядущие катастрофы и покончить с войной, от которой страдает весь мир. На это он ответил, что ему бы хотелось, чтобы были приняты такие решения, которые позволили бы всему миру возрадоваться.

После этих слов мы расстались добрыми друзьями.

Вполне возможно, что царь, собиравшийся восстановить патриаршество, похороненное Петром Великим, убоялся возврата к далекому прошлому. Патриаршество, надо полагать, вещь полезная, но патриарх может оказаться крайне опасной фигурой в особенности, когда он возглавляет столь фанатично настроенный народ. У Петра, конечно, были свои резоны, когда он решил упразднить патриаршество, а его далекому потомку надо обладать немалым мужеством, чтобы решиться реформировать дела Великого реформатора.

Во времена Петра духовенство было одной из самых влиятельных сил Российского государства. Его богатства были неисчислимы. В собственности монастырей находилось почти девятьсот тысяч крепостных рабов. Одному лишь Свято-Сергиевскому монастырю, расположенному рядом с Москвой, принадлежало девяносто две тысячи крепостных.

При этом размеры материального богатства церкви нисколько не соответствовали ее заслугам перед страной. Все духовенство снизу доверху отличалось крайним невежеством и в моральном плане полностью разложилось. Монастыри служили прибежищем для множества бродяг, большинство из которых не прочитали в своей жизни ни одной молитвы. Монахами и монахинями становились либо авантюристы, либо те, кто стремился уклониться от тяжелых повинностей, либо любители сытой и праздной жизни. Сонмы таких жуликов, принявших постриг, слонялись от монастыря к монастырю, заполоняли города и села, устраивали повсюду скандалы и нарушали нормальное течение жизни. Все это побудило Петра в ходе подготовки радикальной реформы разработать и издать соответствующий Регламент. Это очень любопытный документ, больше похожий на памфлет. Согласно воле Петра, священникам запрещалось демонстрировать связь с потусторонними силами, впадать в экзальтацию, проводить службы в часовнях, находящихся на попечении вдов, и вдобавок ко всему запрещалось, чтобы их посещали видения.

Но Петру было недостаточно упразднить патриаршество. Чтобы навеки похоронить его, он явил миру лжепатриарха, обряженного в шутовской колпак и ставшего посмешищем для православного мира. По свидетельству Кампредона16, лжепатриархом царь назначил горького пьяницу, специально чтобы продемонстрировать смехотворность патриаршей власти.