1905 год. Репетиция катастрофы

Формируются команды студентов для отражения атак контрреволюционеров. Рабочие Санкт-Петербурга выступили с предупреждением. Они заявили, что в случае начала погромов они выйдут на улицы города и восстановят порядок. Ясно только, что их вмешательство не потребуется. Я специально провел сегодня опрос и убедился в том, что никаких столкновений не произойдет.

Здесь, в столице, антисемитские преступления, подобные тем, что имели место в провинции, абсолютно не возможны. Власти могли бы, как всегда, заявить, что они бессильны, но в данном случае здесь такое не пройдет. Если в столице допустят подобное безобразие, то в глазах всей Европы это будет равносильно признанию того, что власть окончательно дезорганизована. Поэтому я совершенно уверен, что опасаться нечего.

В Москве торговцы организовали народную милицию. Новости, поступающие из Баку и с Кавказа, выглядят угрожающе. Польша, похоже, стоит на пороге настолько мощного восстания, что правительство устами господина Витте даже пообещало сегодня польским представителям частичную автономию, которая сильно смахивает на независимость.

В целом по всей империи складывается крайне печальная ситуация. Уже не счесть убийств, погромов, грабежей и поджогов.

Повсеместно бродят орды оборванцев. Они выглядят забитыми и напуганными, им негде жить и нечем питаться. Нищета и отчаяние охватили всю страну. Скоро наступит зима, а с ее приходом начнется голод.

Октябрь 1905 г.

Балаханы59

Балаханы!.. Именно здесь была устроена резня, жертвой которой стали тысячи армян60!

После того, что произошло в этом предместье Баку, сюда не вернулся ни один житель. Я же на следующий день после приезда в Баку сразу отправился на место трагедии.

Мы вышли из кошмарного маленького вокзала, рядом с которым стояла ожидавшая нас татарская повозка, запряженная двумя клячами, и сразу попали в нагромождение еще теплых дымящихся руин. Слава Богу, трупы людей уже успели убрать, зато «трупы» разных предметов продолжают валяться где попало. Территория в несколько квадратных километров завалена изуродованными скелетами машин. Насколько хватает взгляда, всюду видишь странные завалы. Здесь целые горы фантастических силуэтов обуглившихся вещей. Мы здесь одни и можем сколько угодно созерцать эту картину бесконечного разгрома… Армяне перебиты или спаслись бегством, татары укрылись в своих деревнях, расположенных за холмом. Сам холм стоит на границе песчаной пустыни и заслоняет горизонт. Нигде не видно ни одного солдата…

Здесь все тропинки почернели от сажи и пропитаны нефтью, которая продолжает сочиться из поврежденных металлических труб. До чего же сильно огонь способен искорежить любые предметы! В какие фантастические кривые он превращает прямые линии, и до чего прихотливо закручивает линии кривые! Все стало неузнаваемым. Невозможно понять, что именно у нас перед глазами, и чем оно было раньше. В какие игры здесь играло пламя? Как умудрилось оно из столь разнообразных материалов приготовить настолько однородные смеси? Пламя не искало простых путей. Оно взялось вязать из металла сложнейшие узлы. А какие-то узлы оно наоборот развязало. И еще здесь отовсюду поднимается рыжий дым, пахнущий не только нефтью и горелым деревом. Потому и не видно трупов, что от них остался один только пепел… Множество армян сгорело заживо в своих домах. Ну а тех, кого татары на дорогах убили выстрелами из винтовок и зарезали ножами, тех после ухода солдат привязывали к конским хвостам и тащили в наскоро разожженные погребальные костры… Подозреваю, что многие из них были еще живы. Татары обливали их нефтью, и среди пылающих костров разгорались новые костры.

Все дороги покрыты липким гадким месивом и завалены какими-то непонятными предметами. Передвигаться по ним приходится с большим трудом. Мы уже отошли на приличное расстояние от железнодорожной станции и военных постов. Неожиданно на нашем пути появляются несколько татар, которые что-то ищут в развалинах домов. Они прячутся за каменными руинами и пропадают из виду, словно злобные птицы-падальщики, потревоженные в разгар своего гнусного пира. Потом на краю дороги под металлической трубой встречаем трех женщин, согбенных и молчаливых. Они заняты тем, что окунают в разлитую нефть тряпки и отжимают их в принесенные с собой ведра. Доходность этого занятия зависит от текущей цены на нефть.

Идем дальше. По дороге приходится перешагивать через перекореженные желоба, обходить разрушенные буровые вышки, остерегаться опасно наклонившихся опор, подъемных воротов и каких-то ржавых буровых приспособлений. Повозка с кучером-татарином осталась далеко позади. Ноги лошадей обязательно запутались бы в валяющихся поперек дороги телефонных проводах. Приближаемся к резервуарам для нефти. По обе стороны видим странные разбитые емкости. Когда-то это были очень прочные металлические ванны, стенки которых крепились мощными болтами. Теперь они скукожились и похожи на сита или скорее на шляпы-цилиндры на следующий день после свадьбы.