190561

-«Ветер» - точно нет. «Снежок» - отчасти. Скорее рисунок, в котором опущены и размыты несущественные детали - так, как фотография не умеет. Помнишь контур сидящей женщины со спины? В котором не все линии есть. Так и в обычном рисунке, можно часть прорисовать подробно, а часть - невнятно или даже опустить. Интересно, что тебе исключительно удались рефрены, в обоих стихах твоего сиквела, только у тебя же они появляются раньше текста. И ты потом подгоняешь текст под них, да?

-Ну да. Последняя строка в первой строфе появлялась естественно, а в каждой следующей, да действительно, текст под неё подгонялся. A как иначе?

-Может быть не так прямолинейно, искусственно. Может резать ухо. И ещё. Есть такое полезное упражнение, постучать стихотворением об стену, чтобы осыпались слова, которые просто для ритма напиханы "так", "же", "там", "тот" - они зачастую не по смыслу стоят, а по ритму, и если постараться, можно сократить ритм, и обойтись без них.

-Они тоже режут ухо?

-На четырёх строках не режут, а на восьми и более они становятся видны, как шум на фотографии. Скажи пожалуйста, у тебя нет потребности долго шлифовать слова и подставлять вместо одного слова три варианта других, чтобы фонетика и ритмика были ближе к тому, что звучит в голове?

-Это всё от не умения. Я начинающий. Любитель, пишущий, чтобы обаять любимую женщину. Попробую когда нибудь, если увлекусь. Я и рефрены то придумал, чтобы отвлечь тебя от очевидных слабостей. Слушай, а ты могла бы поправить, не убивая смысла?

-Нечего отлынивать. Работай. Помнишь, ты ходил со мной на урок рисования, и я училась тебя рисовать? Так вот тебе стих «Эскизы или О рисовании тебя». Лови в почте.

А вообще - спокойной ночи, любовь моя. Тебе давным-давно пора спать. И не забудь – с тебя ответ.

-Моё счастье! Спасибо тебе. Я сейчас прочёл “про рисование меня” и подумал, что наверное слишком легко согласился на эту затею - писать про одно и тоже. Мне никогда, даже если очень напрягусь, не удастся написать что либо равноценное, сложное, эмоциональное и ассоциативное. Мои стишки простые и примитивные, как у детей. Я просто не сумею так себя выразить. Не говоря о способностях, этому видимо нужно учиться. Моего простого I love you тут явно не достаточно. Не знаю, поможет ли эта игра. Однако, будучи честным человеком, напрягся и написал, как “Я улыбаюсь и смотрю как ты рисуешь” Уже послал! Будь снисходительной.

 

- Привет! А почему про мой стих не говоришь?

-Ты уже проснулся, мой хороший? Мне понравилось. Ты описал не процесс “творчества”, как у меня, а как бы взгляд со стороны. И внезапное изменение ритма, добавляющее искренности. Ну и детали…

-А мне кажется, что это точный снимок. То, что ты называешь фотографией. Я закрыл глаза, вспомнил неяркий мартовский день, холодный ветер и тёплую московскую квартиру; большой покрытый скатертью овальный стол с лампой, тихую музыку, кота на подоконнике. Сосредоточенную тебя с карандашом над листом бумаги напротив, и милую улыбчивую женщину преподавателя, что то поясняющую тихим голосом. И своё состояние спокойной радости. Взял ручку и, не останавливаясь, написал.

-Молодец! А мне отец выдал фотографии, на которых я мацаю твой обнажённый торс. Компромат!

-Это там, где мы 3 или 4 бутылки укандохали?

-Мы с собой привезли две. И у родителей было. Три точно, если не больше, ужжжжас.

-Было тепло. И была ты и твои глаза мне улыбались.

-Да, и ты меня заплетающуюся танцевал.

-Мы танцевали прекрасно и я думаю все видели как естественны наши объятья и догадались, что ты - моё счастье!

-Всем уже было не до нас. А я тебя люблю.

-Это правда?

-А есть сомнения?

-А ты что, еврейка?

-А ты с какой целью интересуешься?

-Моя дорогая, только евреи обычно отвечают вопросом на вопрос.

-Неужто?

-Посмотри на наш chat и убедишься сама. Не одного ответа, только вопросы.

-Дык я очень стараюсь, а то вдруг ты меня евреем не признаешь.

-Признаю, если дальше будешь стараться.

-Ладно. А теперь срочно спать, пока сын успокоился.

-И я хочу с тобой спать. Интересно, ты как и я любишь спать на животе.

-Да. А засыпать - калачиком и в обнимку. Причём сначала совсем закопаться, потом развернуться и сложиться попой в живот, а потом уже окончательно заснуть на животе.

-Люблю тебя. Даже стихи начал сочинять.

-Это же прекрасно!

-Подарок судьбы!!!

-Пока ты спала, я обмывал гитару, которую мы так старательно выбирали. Помнишь, в магазине в подвале напротив синагоги?

-Ой, а гитара таки понравилась?

-La guitarra turned out to be good, the guitarist is mediocre. Что там у вас происходит?

-Нас перевели на другой этаж. Надеемся на операцию на этой неделе.

-Tough! Still keeping fingers crossed!

-Ага. Скрестили все пальцы, ждём завтрашнего дня. Как только мне его отдадут в гипсе - я сильно успокоюсь.

-Присоединяюсь. Ты вчера уснула, а в меня разговор о «спать вместе» как то запал и я никак мог сосредоточиться и заняться чем нибудь полезным, пока не написал ниже приведённое пятистишье, об ощущениях, застрявших у меня в памяти: