1914–2014. Европа выходит из истории?

Между двумя волнами глобализации есть и пятое отличие, которое, как и предыдущие, на свой манер демонстрирует их сходство: речь о державе-гегемоне. Повторим еще раз: первая глобализация привела к войне 1914 г. из-за того, что Англия и Германия, как только та построила флот, который, по выражению английского дипломата Эйра Кроу (1907 г.), «будет несовместим с существованием Британской империи»[127], вступили в позиционный конфликт за мировое господство. Сегодня Германия, без сомнения, являющаяся одной из мощнейших экономик мира, больше не лелеет никаких помыслов о гегемонии. Впрочем, для этого у нее просто не хватило бы ресурсов. Сегодня вся Европа переживает упадок: там нет ни одной страны, которая бы претендовала на роль мирового лидера, это касается и России, которая стратегически находится в обороне и пытается сохранить свое влияние на территориях, которые считает своей зоной безопасности: прежде всего на Кавказе и в Центральной Азии, где поднимается радикальный исламизм (не забудем о том, что где-то пятая часть российского населения исповедует ислам или близка к нему культурно), затем на Украине, которая с XVI в. входила в состав Русского государства (в 2008 г. НАТО не исключало того, что Украина может быть принята в блок), и, возможно, также на Дальнем Востоке, от Хабаровска до Владивостока, где неуклонно набирает силу Китай.

На заре XXI в. вырисовываются контуры нового биполярного мира, где будут лидировать США и Китай. Существует ли вероятность того, что Поднебесная, которая еще меньше похожа на демократию, чем Германия до 1914 г., однажды устремится к мировому господству? До сих пор Срединная империя, вот уже более двух тысяч лет существующая как великое государство, никогда на него не претендовала и, скорее, становилась объектом вторжений (со стороны арабов, тюрок, монголов, европейцев, японцев), чем организовывала их сама. Убежденный в своем цивилизационном превосходстве, которое позволяло ему интегрировать чужаков (монголов и маньчжуров), Китай ограничивался тем, что контролировал своих соседей, некогда колонизировал Аннамскую империю, а в более близкие времена применил силу в отношениях с Индией в 1962 г., а затем с Вьетнамом в 1979 г.

Тем не менее в XXI в., в ходе второй волны глобализации, как и во время ее первой волны, вопрос о мировой гегемонии не может не встать. Разница в том, что теперь на него нет простого ответа. Неоконсервативные аналитические центры (think tanks), которые напророчили миру «новый американский век» (new American century), ошиблись. Выведя войска из Ирака и Афганистана, США окончательно продемонстрировали, что теперь их удел – максимально откладывать медленный, но неуклонный закат. Соглашение между Америкой и Россией о химическом разоружении Сирии демонстрирует, что времена, когда была одна сверхдержава, ушли в прошлое. Задача, стоящая перед президентом Обамой, обеспокоенным прежде всего тем, как сдержать усиление Китая, состоит в том, чтобы найти для США место в многополярном мире, где они еще долго останутся самым мощным и ключевым игроком. Америка будет намного сильнее других держав, но уже ясно, что наступающий XXI в. пройдет под знаменем двух полюсов – США и Китая, которых уже окрестили «Большой двойкой» (G2), а сотрудничество между ними будет сосуществовать с соперничеством.

Судьба Европы

Может ли перестановка в иерархии великих держав в XXI в. вновь привести к мировой войне? Станет ли он столетием, когда Европа, еще сто лет назад властвовавшая над миром, окончательно сойдет с исторической арены? Она уже, похоже, смирилась с тем, что в длительной перспективе (пять лет? десять?) ее экономический рост будет предельно низок (0,5–1 %, по данным Патрика Артюса). Вот уже тридцать лет она переводит свои производства в развивающиеся страны. Ее доля на мировом рынке снижается. Этот выбор связан с демографическим упадком Старого Света, чья доля в мировом населении (7 % против 20 % в 1914 г.) будет сокращаться и впредь. Одновременно Европа отказывается от собственной оборонной политики и каких-либо внешнеполитических амбиций. Все это говорит о деморализации ее институтов и о том, что она смирилась с ролью одной из окраин Американской империи. Однако более внимательный анализ перестановки силы в иерархии мировых центров показывает, что в самом центре Европы есть страна, которая шаг за шагом вернула себе роль великой экономической, торговой и даже политической державы, – это Германия.

Вспомним о том, что Германия с 1872 (2492 миллиона рейхсмарок) по 1913 г. (10097 миллионов) увеличила свой экспорт в четыре раза. Стартовав в 1950 г. всего с 11374 миллиардов дойчмарок, ФРГ к 1969 г. вышла на уровень около 100 миллиардов в текущем значении.