1914–2014. Европа выходит из истории?

В такой системе девальвации и ревальвации вокруг центрального валютного курса (общая валюта) друг друга бы уравновешивали. Однако подобная компенсация происходила бы не на уровне каждого актора. В зависимости от портфеля своих активов то, что конкретный банк потерял бы в одном месте, он мог хотя бы частично компенсировать в другом. Потребовалось бы создать инструменты коррекции и мутуализации[212]. Вот уже в течение двух лет в таких странах, как Испания и Италия, мы наблюдаем стремительную ренационализацию долгов. Начиная с 2011 г. итальянские и испанские банки получили от ЕЦБ кредитов на 1 триллион евро в рамках LTRO (long term refinancing operation). Они поняли, что, покупая облигации собственных стран, не только повысят доходность своих инвестиций, но и смогут подстраховаться на случай возможного выхода из еврозоны. Недавно финансовый инспектор Гийом Сарла предложил «попросить банки отдельно вести свои операции в евро, чтобы можно было проверить, действительно ли кредиты, выделенные ЕЦБ, и гарантии, данные правительствами, приносят пользу зоне единой валюты»[213]. Подобная мера, за которую, как ни странно, ратует убежденный сторонник маастрихтских принципов, облегчила бы переход на общую валюту.

Ответственность государств за обретенную демократию

С введением общей валюты каждая страна вернет себе возможность самостоятельно определять свою стратегию развития и решать, как ей сбалансировать финансы. Все извлекут из перестройки системы какую-то пользу. Германия снова получила бы свою сильную марку, что наполнило бы радостью сердца немцев, любящих отдыхать за границей, и гарантировало бы сохранность их сбережений. В прошлом немецкая экономика очень хорошо приспособилась к регулярной ревальвации марки. Справится она с ней и в будущем. Страны Южной Европы смогли бы быстро вернуть себе конкурентоспособность и нарастить производственную базу. Они побороли бы безработицу и создали рабочие места для молодежи. Как только экономика ее партнеров оздоровилась бы, Германия смогла бы вновь увеличить свой экспорт внутри еврозоны. Введение общей валюты покончило бы с бесконечными склоками, на которые нынешняя система обрекает народы Европы.

Конечно, девальвация подразумевает, что придется напрячь все силы. Для кого-то это будет непросто, но для всех станет стимулом. Чтобы не зарабатывать меньше, работать придется больше. Но это единственный путь, как остановить неизбежный экономический упадок Европы и вернуть нашей молодежи надежду и планы на будущее. Когда более 12 % активного населения Евросоюза сидит без работы, а производственные мощности часто простаивают, лишь масштабная реформа валютной системы, а также выработанный всей Европой общий политический проект смогут придать ей сил. Такой поворот, само собой, требует государственного деятеля, мыслящего масштабно.

Взгляд государственного деятеля

Как мы уже убедились, сегодня в Европе важнейшие решения принимает Ангела Меркель. Может ли она стать таким «государственным деятелем»?

Мне не слишком нравится идея, дабы покончить с единой валютой, переложить всю ответственность на других. Это было бы недостойно того европейского духа, который мы должны сохранить и упрочить. Решение превратить евро из единой в общую валюту, вероятно, разрушит миф, но этот миф нам слишком дорого обходился. В конце концов оно окажется для нас спасительно. Такое решение, необходимость которого следует разъяснить, могут инициировать лишь две страны, которые были родителями единой валюты: Франция и Германия. Это будет непросто для Франсуа Олланда, который, похоже, чувствует свою ответственность за выбор, сделанный тридцать лет назад Жаком Делором и Франсуа Миттераном, когда он сам был еще молодым активистом, бороздящим дороги Корреза. Однако сегодня Олланд – президент Республики. Его долг – принимать решения в соответствии с высшими интересами Франции и, добавлю, всей Европы, к которой он, как я убежден, искренне привязан. Никто не сомневается в остром уме Олланда и не может подвергнуть сомнению его патриотизм. Подлинный государственный деятель определяется тем, что перед лицом сложнейшего выбора способен выделить главное и взять на себя ответственность перед страной и историей.