1914–2014. Европа выходит из истории?

Продолжение истории слишком хорошо известно: победы Гитлера, которого лишь раззадорила вялая реакция со стороны демократических стран, бросили немецкий народ в его руки – и как дорого немцам за это пришлось заплатить! Колоссальные страдания, которые они причинили другим, но и претерпели сами, смертоносные бомбардировки союзников, уничтожавшие не только военные и промышленные, но и гражданские объекты, бегство на запад двенадцати миллионов беженцев, спасавшихся от советской армии, – немецкому народу предстояло принести тяжкую жертву безумству войны, которую Гитлер развязал от его имени. Еще страшнее, без сомнения, была открывшаяся в 1945 г. правда о зверствах, творившихся в лагерях, и о чудовищном преступлении – геноциде евреев. К материальной катастрофе прибавился моральный крах.

Как его преодолеть? Трудно тогда было чувствовать себя немцем!

В 1946 г. Карл Ясперс дал на этот вопрос ответ, который, как я считаю, выдержал испытание временем: «Несомненно, есть основание возлагать на всех граждан данного государства ответственность за последствия действий этого государства. Здесь ответствен коллектив. Но эта ответственность определенна и ограниченна, в ней нет морального и метафизического обвинения отдельных лиц… За каждое преступление всегда можно наказать только отдельного человека… Не может, следовательно, существовать (кроме политической ответственности) коллективной виновности народа»[111].

От груза политической ответственности не уйти. Восстанавливая свою разоренную родину, немецкий народ продемонстрировал удивительные упорство и смелость. C 1945 по 1990 г. Германия заново отстроила сильнейшую экономику Европы и благодаря этому смогла вновь стать единой. Чем объяснить эту бьющую через край энергию немецкого народа, кроме как тем, что он тоже решил взять реванш у истории? Не поквитаться с угнетением внешних сил, а разобраться в себе самом.

Вторая часть От одной волны глобализации к следующей

Глава VI Первая волна глобализации как лаборатория для второй?

Как точно отметила Сьюзен Бергер, «сорок лет, предшествовавших Первой мировой войне, – это лабораторный эксперимент, который помогает ответить на вопросы, волнующие нас сегодня. […] Вот уже как сто лет назад развитые страны Западной Европы и Америки встали на путь глобализации, похожий на тот, по которому мы идем сейчас. Под глобализацией, – уточняет Бергер, – я понимаю серию трансформаций мировой экономики, которые ведут к созданию единого мирового рынка для товаров и услуг, труда и капитала»[112]. Стоит добавить, что потребовалось еще семьдесят лет, чтобы вернуться к уровню интеграции в сфере торговли, международных инвестиций и циркуляции капиталов, который существовал до 1914 г.

Технические факторы и политическая воля

В ходе обеих волн глобализации снижение транспортных расходов способствовало и до сих пор способствует конкуренции и миграциям между странами. Пароходы и трансатлантическая линия телеграфа до 1914 г., контейнеровозы и регулярное авиасообщение сегодня, а также, само собой, новые информационные и коммуникационные технологии преобразили и все еще продолжают менять мировую торговлю. Обе волны глобализации опирались на юридические и финансовые инструменты: акционерные общества с ограниченной ответственностью в первом случае, секьюритизацию, инвестиционные фонды и хедж-фонды – во втором. Неуклонное усложнение инструментов сопровождается появлением новых акторов, среди которых все большую роль играют банки, способствующие росту настоящей финансовой индустрии.

Задолго до 1914 г. внутренние цены уже зависели от цен на мировых рынках.

Однако глобализация объясняется не только техническими факторами. В обоих случаях ее поддерживает и направляет могущественная политическая воля нации-гегемона: Великобритании, хозяйки морей, в XIX в., а сейчас – США, которые в 1945 г. одержали верх над Германией и Японией, а в 1991 г. – над СССР.