1916 год. Сверхнапряжение

В начале войны их изготавливали на одном частном и двух казенных заводах, этих мощностей более чем хватало для потребностей мирного времени. Для воюющей страны требовалось уже более широкое использование частных заводов. С февраля 1915 по март 1916 г. взрывчатка производилась уже на двух казенных и десяти частных заводах²⁹. Однако к этой работе ВПК вообще не имел никакого отношения. Даже в начале войны русское командование было убеждено, что война не продлится более шести, максимум девяти месяцев. Редкие пессимисты говорили о годе³⁰. Через полгода после объявления мобилизации несостоятельность этих расчетов стала очевидной. 6 февраля 1915 г., то есть еще при Сухомлинове, при ГАУ была организована Комиссия по заготовлению химических веществ. В апреле 1916 г., то есть уже при Д. С. Шуваеве, она была преобразована в Химический комитет при ГАУ³¹.

Ежемесячная потребность в разного рода взрывчатых веществах с июня 1915 по май 1916 г. равнялась 165 тыс. пудов, в то время как отечественные заводы давали по 60 тыс. пудов до июля 1915 г., и по 61 тыс. пудов – после. Ежемесячная потребность в порохе за тот же период увеличилась со 148 020 до 183 940 пудов, в то время как отечественное производство – с 50,9 тыс. до 58 тыс. пудов в месяц³². Производство химических составных взрывчатых материалов – толуола и сырого бензола – находилось под контролем специальной комиссии во главе с генерал-майором академиком В. Н. Ипатьевым. До войны все эти материалы ввозились из Германии, попытки заказать толуол и тротил в США дала ничтожные цифры поставок³³.

«Самый трудный вопрос во всех странах, а особенно у нас в России, – вспоминал сотрудник Ипатьева, – был вопрос взрывчатых веществ. У нас особенно, потому что в России не было необходимых для этого производства полуфабрикатов. К началу Великой войны русские казенные заводы производили в месяц около 100 тонн различных взрывчатых веществ, каковых и было достаточно для выделки, согласно “Малой программе”, по одному выстрелу на пушку»³⁴. В 1909 г. на вооружение в России был принят тротил, однако вплоть до начала войны чистый бензол – сырье для производства толуола, из которого делали тротил, – ввозили из Германии³⁵. В начале войны, когда обнаружился недостаток толуола и бензола, в связи с чем русские заводы были вынуждены резко сократить собственное производство взрывчатки, ГАУ создало комиссию под руководством генерал-майора профессора А. В. Сапожникова и капитана М. М. Костевича. Комиссия пришла к выводу, что быстро наладить собственное производство в единственном подходящем для этого месте – Донецком районе – не удастся.

После этого Сапожников был отправлен в США, а Костевич – в Англию. Перед ними была поставлена задача: обеспечить размещение заказов на толуол, тротил, бензол и порох в необходимых объемах. Сделать это было невозможно. Достаточного собственного производства у союзников не было, цены на эти продукты на международном рынке резко выросли³⁶. Все это никак не способствовало успеху миссии Сапожникова – Костевича, но им удалось добиться определенных результатов. На бумаге дело обстояло не так уж и плохо. С июня 1915 по май 1916 г. наблюдался постоянный рост поступлений заграничных заказов на взрывчатые вещества (с 4000 до 109 055 пудов) и порох (с 23 160 до 182 830 пудов)³⁷. Однако к последним цифрам необходим крайне осторожный подход. Прежде всего, в них должна была учитываться сдача заказа на заводах-изготовителях, которые часто срывали график подачи заказанных материалов. Кроме того, существовали огромные сложности с вывозом произведенного, особенно из США в Россию.