1916 год. Сверхнапряжение

Россия немедленно заявила официальный протест по поводу действий германо-турецкого флота. 20 марта (2 апреля) 1916 г. он был направлен во все страны (в Турцию его официально переправила Швеция)²³. Нота русского правительства гласила: «Условия, при которых было совершено преступление, исключают всякую возможность ошибки со стороны подводной лодки; злодеяние было сознательно и преднамеренно. Императорское правительство решительно протестует перед правительствами, с которыми оно находится в состоянии войны, против этого нового нарушения законов и обычаев войны, против постоянного пренебрежения договорами и трактатами. Оно рассматривает это преступление не только как вопиющее нарушение международного права, но и как проявление грубого разбоя, представляя его на суд совести цивилизованных народов»²⁴. Главное управление российского общества Красного Креста также разослало в центральные комитеты Красного Креста воюющих стран и нейтральных государств, выступавших в роли посредника, а также в международный комитет Красного Креста в Женеве свой протест против нарушения ст. 10 Гаагской конвенции²⁵.

Из стран-противников поначалу сожаление последовало только от общества Красного Креста Венгрии²⁶. Оно было выражено весьма энергично и недвусмысленно: «искреннейшее и глубочайшее соболезнование по поводу столь трагического события», «это дело могло явиться лишь последствием печального недоразумения»²⁷. Берлин последняя версия не устраивала. Для оправдания своего преступления немцы позже распространили слухи о том, что «Португаль» буксировал баржу с орудиями и боеприпасами²⁸. Почти такая же ложь была озвучена и в официальном заявлении турецкого правительства, которое добавило к этому утверждение, что «Португаль» не имел опознавательной раскраски Красного Креста и был атакован как военный транспорт. Гибель же сотрудников Красного Креста все же вызвала сожеление у турок (по крайней мере, на вербальном уровне), не преминувших отметить, что «вина в этом падает на русских»²⁹. На самом деле госпиталь при переходах обычно водил за кормой 2 паровых бота, которые буксировались в походе, а во время стоянки использовались для перевозки раненых с берега вместо медленных и неудобных шлюпок³⁰. В этот раз, как показало следствие, он пришел с тремя плоскодонными ботами и одним паровым катером, которые также имели флаги Красного Креста³¹.

Взять на борт боты и паровой катер было невозможно – их вес (300 пудов бот, 450 пудов катер) не выдерживали шлюпбалки³². В момент атаки «Португаль» стоял, откачивая воду с этих ботов, – на берегу уже ожидали начало посадки около 200 раненых³³. Разумеется, плавучий госпиталь был гораздо более удобной мишенью, чем хорошо охраняемые транспорты Батумского отряда. Следует отметить, что ни один из военных кораблей или транспортов этого отряда не был потоплен благородными германскими подводниками³⁴. 3 (16) апреля 1916 г. в ответ на преступное нарушение законов войны и циничную ложь турок и немцев Главное управление российского Красного Креста приняло решение прервать всякие контакты с обществами Красного Креста Германии, Австрии и Болгарии и обществом Красного Полумесяца Турции впредь до присоединения их к протесту о потоплении госпитального судна «Португалия»³⁵.

Русская делегация отказалась ехать в Стокгольм, где на 27 апреля было запланировано начало работы смешанной комиссии Красного Креста под председательством принца Карла Шведского³⁶. 5 (18) апреля принц известил Берлин и Вену о русском протесте и предложил им дать объяснения случившемуся, для того чтобы сделать возможной работу комиссии³⁷. Уже 8 (21) апреля германское общество Красного Креста выразило через Стокгольм свое сожаление, которое было передано принцем в Петроград с надеждой на то, что русские делегаты приедут в Швецию до 2 (15) мая. Встреча представителей Красного Креста воюющих стран, предварительно назначенная на 14 (27) апреля 1916 г., была первоначально перенесена на два дня³⁸. Вскоре выяснилось, что на самом деле германское общество

Красного Креста всего лишь высказало сожаление по поводу гибели сотрудников Красного Креста на «Португалии»[2], и ничего более³⁹.

Решение направить русских представителей в Стокгольм было принято накануне начала работы комиссии, Главное управление российского Красного Креста направило принцу Карлу свою благодарность, но полноценное участие русской делегации в работе совместной комиссии было поставлено в зависимость от того, будет ли получено от представителей Красного Креста Германии формальное выражение сожаления⁴⁰. Свое сожаление, в конце концов, выразили и австрийцы, но германская делегация уклонилась от участия в выработке примирительной формулы, и в результате 5 (18) мая представители русского Красного Креста покинули столицу Швеции⁴¹. В результате международную конференцию Красного Креста пришлось отложить до лучших времен⁴². Как показали дальнейшие события, несговорчивость русской стороны была отнюдь не пустой и бессмысленной предосторожностью.