1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Если так, то речь идет о гораздо более сложной структуре нашего народа и общества. Мы не думали о такой возможности и действительно «не знали общества, в котором жили». Это надо исследовать и обдумать. Ведь мы и сейчас не можем объяснить, как за последние 30 лет могли так разойтись части нашего общества. Мы не знаем причин, по которым большая общность вырвалась из советского образа жизни, как из тюрьмы на свободу, а другая большая общность страдает от утраты институтов и отношений советского строя. Сейчас представился повод сравнить ряд признаков двух революционных сообществ в критических ситуациях. Возможно, это будет полезно и для актуального анализа.

Вот что бросается в глаза: вожди Февраля потакали «революционной активности» групп, которые быстро наращивали потенциал для свержения Временного правительства. Это странно, потому что любая элита, получив власть посредством революции, всегда старается сразу погасить страсти, заключает пакты с сочувствующими, ищут компромиссы с недовольными и подавляет радикальную оппозицию. Но после Февральской революции широкая коалиция умеренной левой оппозиции с буржуазией, имевшей сочувствие большинства интеллигенции и офицерства, совершенно не пыталась укрепить свою базу через пакты и компромиссы. Более того, власть как будто специально разогревала намерения эскалации революции — уже против ее самой.

Выше уже говорилось, что известен постулат, согласно которому новая власть должна сразу заняться обузданием своей революции и тем более зачатков революции оппозиции. Это происходит вместе с немедленной институционализацией новых правовых норм, идеологии, социальных форм. Все это Временное правительство отложило на будущее. Уже в 1910 г. ассоциация лож Великий Восток народов России планировала замену самодержавия парламентской республикой, и от Милюкова требовали немедленного провозглашения республики в ночь на 3 марта 1917 г., а съезд партии кадетов 25 марта 1917 г. единогласно высказался за «демократическую парламентскую республику», — но эту обязательную акцию тормозили. Россия была объявлена республикой только после путча Корнилова, 1 сентября. Это трудно объяснить.

Активный деятель реформ 1990-х гг. Г.А. Явлинский и его партия «Яблоко» занимали социал-либеральные позиции. В 2007 г. он дал такую оценку деятельности Временного правительства и его ближайшего окружения: «Они торопились, но постоянно запаздывали. Они сделали, наверное, все, что было в их силах… Временное правительство сосредоточило в своих руках огромные полномочия: исполнительной, законодательной и даже, подчинив себе Сенат, судебной власти, но не умело и не решалось ими распорядиться. А ведь, казалось бы, оно с первого дня своего существования должно было знать, что и как делать со страной, иметь программу, уметь объяснить ее людям…

Не хватало опыта практической государственной повседневной работы — и выработки стратегии, и принятия тактических управленческих решений… Неспособность действовать оправдывалась тем, что все, мол, потом решит Учредительное собрание с помощью законов, которые оно примет… Но раньше Учредительного собрания пришли большевики с их матерой зрелостью и опытом выживания в любых условиях».186

Примерно так же, как Явлинский, оценивает лидеров Февральской революции (в сравнении с большевиками) американский автор Р. Пайпс. Он, крайне антисоветский историк, однако, отметил такую их слабость: «Неспособные вынести самое мысль, что они “отстают в революционном процессе”, не в силах порвать со своими противниками слева, умеренные не могут никого удовлетворить и вынуждены уступить дорогу лучше организованным, лучше укомплектованным, более целеустремленным соперникам».187

Это поразительно! Как могла господствующая элита Империи могла отдать власть над Россией в критической ситуации таким людям? Вот какие главные качества этих правителей выделил Явлинский: постоянно запаздывали, они не умели и не решались распорядиться своими полномочиями, они не знали, что и как делать со страной, как выработать программу и объяснить ее людям. Более того, у них не было опыта практической государственной повседневной работы, выработки стратегии и принятия тактических управленческих решений, они были неспособны действовать и ждали помощи от Учредительного собрания. Наконец-то в нынешней российской элите безгрешный ребенок Явлинский выкрикнул: «Король-то голый!»

Очевидно, что эту социал-либеральную власть 1917 года непременно кто-то должен был убрать. И из всех претендентов большевики были сами разумными и умелыми. Те, кто горюют, что «пришли большевики с их матерой зрелостью и опытом выживания в любых условиях», наверное, хотели, чтобы пришли Корнилов с Махно — какие иллюзии!