1917. Гибель великой империи. Трагедия страны и народа

Также 5 (18) июля ушел в отставку министр юстиции П.Н. Переверзев, который распорядился обнародовать предоставленную ему контрразведкой информацию о финансовых связях большевиков с немцами. По требованию руководства Петросовета большинство петроградских газет отказались публиковать эти данные (исключение составила лишь газета «Живое слово»). При этом ключевые министры, включая А.Ф. Керенского, осудили не согласованные с ними действия Переверзева. После этого он подал в отставку и уехал на фронт во главе санитарного отряда.

Каринский Николай Сергеевич, адвокат:

«Врем[енное] правительство сообщило Переверзеву, что его прошение об отставке, поданное им кн[язю] Львову за несколько дней до этого и оставленное последним с согласия Переверзева без движения, принято. Так отблагодарило Врем[енное] правительство Переверзева за спасение от большевистского мятежа. По-видимому, это было сделано из-за обычного для Врем[енного] правительства страха перед Советом раб[очих] и солдат[ских] депутатов <…> Уходя в отставку, Переверзев все же успел положить начало следствию о Ленине <…> и др[угих] большевиках по обвинению в измене и восстании».

Никитин Борис Владимирович, офицер контрразведки:

«5 июля министр Переверзев получил отставку. Некоторые министры – Керенский, Терещенко, Некрасов – до последнего времени продолжают настаивать, что Переверзев был уволен за преждевременное предание гласности некоторых сведений об измене большевиков. По словам этих министров, расследование еще не было закончено, а опубликование нескольких фамилий 4 июля будто бы навсегда лишило возможности довести его до конца. По существу этого обвинения я уже высказался. Доказательства измены остались в банковских книгах <…> Переверзев хорошо знал, что делает последний ход. Он удивительно правильно избрал психологический момент».

6 (16) июля войска приготовились штурмовать особняк Кшесинской, где собрались остатки разбитых большевиков, однако те не стали защищать его. Были арестованы семь большевиков, занимавшихся эвакуацией партийных документов. Также сдались солдаты и матросы, находившиеся в Петропавловской крепости. Они решили не делать из себя «мучеников революции», их разоружили и отправили в Кронштадт.

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«Батальон самокатчиков, введенный Керенским в Петроград, разгромил особняк Кшесинской, где помещалась военная организация нашей партии. Большинство руководителей ее и многие рядовые члены были арестованы, издания закрыты, типография разгромлена. Только постепенно организация снова стала налаживать свой аппарат, на этот раз конспиративно».

7 (20) июля, по приказу Временного правительства, был распущен Центробалт (Центральный комитет Балтийского флота), созданный в апреле, председателем которого был большевик П.Е. Дыбенко.

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«На фронте события шли тем временем своим чередом. Организм армии был потрясен до самых глубин. Солдаты убеждались на деле, что огромная часть офицерства, перекрасившись в начале революции в защитный красный цвет, оставалась глубоко враждебной новому режиму. В Ставке шел открытый подбор контрреволюционных элементов. Большевистские издания преследовались беспощадно. Наступление давно сменилось трагическим отступлением. Буржуазная печать бешено клеветала на армию, и если накануне наступления правящие партии отвечали нам, что мы ничтожная кучка, что армия не знает нас и не хочет знать, то теперь, когда авантюра наступления так трагически закончилась, те же лица и партии всю ответственность за неудачу возлагали на нас. Тюрьмы были переполнены революционными рабочими и солдатами».

Глобачев Константин Иванович, генерал, начальник Петроградского охранного отделения:

«Всем памятен тот патриотический подъем, который захватил Россию в момент объявления войны в июле 1914 года <…> Слабые проблески оппозиции и подпольного революционного движения, которые всегда захватывали некоторую часть нашей либеральной интеллигенции и рабочего класса, были совершенно подавлены. Все помыслы и надежды населения были в скором и победоносном окончании войны. Но вот наступил перелом военного счастья <…> Никакой опасности в широких размерах наше отступление не представляло, но для тыла, который всегда чутко реагирует на всякое изменение на фронте, это создавало уже неуверенность в конечных результатах войны и благоприятную почву для брожения неуравновешенных умов и обвинений правительства в военных неудачах.