1917. Гибель великой империи. Трагедия страны и народа

1 (14) сентября в целях преодоления правительственного кризиса А.Ф. Керенский изменил структуру правительства, образовав Директорию («Совет пяти») – временный чрезвычайный орган верховной власти, который взял на себя управление страной до создания нового правительства. В Директорию помимо Керенского вошли министры Д.Н. Вердеревский, А.И. Верховский, А.М. Никитин и М.И. Терещенко. Фактически Директория превратилась в персональную диктатуру А.Ф. Керенского.

Лукомский Александр Сергеевич, генерал:

«Керенский набирался храбрости и со своими спутниками неоднократно обсуждал вопросы о создании твердой власти, об образовании Директории или о передаче власти диктатору».

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«Непринужденное участие Керенского в генеральских беседах как бы легализовало идею военной диктатуры, которой, из осторожности по отношению к еще незадушенной революции, придавали чаще всего имя Директории. В какой мере тут играли роль исторические воспоминания о правительстве Франции после Термидора, сказать трудно. Но помимо чисто словесной маскировки Директория представляла для начала то неоспоримое удобство, что допускала соподчинение личных честолюбий. В Директории должно было найтись место <…> для людей “железной воли”, как выражались сами кандидаты в директора. Каждый из них лелеял про себя мысль от коллективной диктатуры перейти затем к единоличной».

Сталин Иосиф Виссарионович, революционер-большевик:

«Керенский, Терещенко, Верховский, Вердеревский и Никитин, “Директория” из пяти – такова “новая” власть, “избранная” Керенским, утвержденная Керенским, ответственная перед Керенским и независимая от рабочих, крестьян и солдат <…>

Директория, как ширма, прикрывающая союз с кадетами; диктатура Керенского, как маска, заслоняющая от народного возмущения диктатуру помещиков и капиталистов – вот какова теперь картина».

4 (17) сентября Л.Д. Троцкий был выпущен из тюрьмы под залог в 3000 рублей. Были освобождены и другие арестованные в июле большевики.

Милюков Павел Николаевич, политический деятель:

«Керенский, вернувшись в Петроград, дал “революционной демократии” реванш. Он освободил из-под ареста Троцкого <…> запретил штабу продолжать аресты большевиков, прекратил их обязательное разоружение, заменив его совершенно недействительным добровольным».

Деникин Антон Иванович, генерал:

«1 сентября был подвергнут аресту генерал Корнилов, а 4 сентября тем же Временным правительством отпущен на свободу Бронштейн-Троцкий. Эти две даты должны быть памятны России».

Из дневника Николая II:

«5 сентября. Вторник.

Телеграммы приходят сюда два раза в день; многие составлены так неясно, что верить им трудно. Видно, в Петрограде неразбериха большая, опять перемены в составе правительства. По-видимому, из предприятия ген. Корнилова ничего не вышло, он сам и примкнувшие генералы и офицеры большею частью арестованы, а части войск, шедшие на Петроград, отправляются обратно.

Погода стояла чудная, жаркая».

9 (22) сентября большевики взяли под контроль руководство Петросоветом, получив там до 90 % мест.

11 (24) сентября по всей России прокатилась волна беспорядков.

В работах «Марксизм и восстание», «Советы постороннего», «Большевики должны взять власть» В.И. Ленин изложил свой план организации восстания, называя его в сложившихся конкретных условиях «особым видом политической борьбы».

Ленин Владимир Ильич, главный организатор и руководитель Октябрьской революции:

«Политически мы не удержали бы власти 3–4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер. Теперь картина совсем иная.

За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы. За нами большинство народа <…> А в этом гвоздь общенародного характера революции. За нами выгода положения партии, твердо знающей свой путь, при неслыханных колебаниях и всего империализма, и всего блока меньшевиков с эсерами. За нами верная победа, ибо народ совсем уже близок к отчаянию, а мы даем всему народу верный выход, показав значение нашего руководства всему народу “в дни корниловские”, затем предложив компромисс блокистам и получив отказ от них при условии отнюдь не прекращающихся колебаний с их стороны <…>

Перед нами налицо все объективные предпосылки успешного восстания. Перед нами – исключительные выгоды положения, когда только наша победа в восстании положит конец измучившим народ колебаниям, этой самой мучительной вещи на свете; когда только наша победа в восстании сорвет игру с сепаратным миром против революции, сорвет ее тем, что предложит открыто мир более полный, более справедливый, более близкий, мир в пользу революции».