1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

Механизм противоречий, в конце концов приведший к апрельскому кризису, был запущен еще 14 марта, когда Петросовет опубликовал манифест «К народам мира». В нем с пацифистских позиций выражалась надежда прекратить войну путем переговоров на принципах демократии. Министр иностранных дел П. Н. Милюков, не согласный с пацифистской позицией Совета и считавший внешнюю политику своей вотчиной, воспринял появление манифеста как выпад лично против себя. В своем интервью 23 марта он заявил, что Россия борется за объединение украинских частей Австро-Венгрии с российской частью Малороссии и за присоединение к России черноморских проливов и Константинополя. Совет, за которым стояла фигура министра юстиции Керенского, принял вызов. Практически сразу после заявлений Милюкова деятели Петросовета выступили с яростными опровержениями.

В сложившейся ситуации Временное правительство вынуждено было обнародовать заявление, в котором излагались принципы внешней политики, во многом перекликавшиеся с требованиями Совета. Уже 18 апреля оно было направлено союзникам в качестве официальной позиции новой России. Однако вслед за внешне демократическим официальным документом в столицы ведущих мировых держав начала рассылаться нота министра иностранных дел Милюкова. В ней он «разъяснял» союзникам, что революция не вызовет изменений внешней политики России и не ослабит ее военных усилий. Однако «нота Милюкова» не прошла мимо внимания Петросовета, и 20 апреля она появилась в печати. Разразился скандал, уверенно перераставший в политический кризис. Большинство советских деятелей сочли себя оскорбленными. Кроме того, у них появлялся реальный шанс выдвинуть требование перераспределения портфелей в правительстве. В еще большей мере заявлением Милюкова оказались недовольны рабочие кварталы и солдатские казармы. Снова, как в феврале 1917 года, революционные массы вышли на улицы столицы. Выступления протеста удалось прекратить лишь после того, как Петросовет поздно ночью 21 апреля принял резолюцию с запрещением на два дня всех массовых мероприятий.

Апрельский кризис выявил значительные противоречия революционного режима и подтвердил прогнозы о возможности мирного углубления революции. Хотя сам кризис протекал в бурных, совершенно не парламентских формах, имелись жертвы, но открытых столкновений не произошло. Настроения революционной эйфории отнюдь не прошли, и когда командующий Петроградским военным округом Л. Г. Корнилов приказал направить против рабочих пушки, солдаты и даже офицеры ему не подчинились. Корнилов вынужден был подать в отставку и временно уйти в тень.

Временное правительство уступило ультиматуму Совета, а вскоре, после отставки Гучкова и Милюкова, было сформировано коалиционное правительство. Во главе его вновь встал князь Г. Е. Львов. Теперь, помимо десяти министров-капиталистов, в него вошли сразу шесть министров-социалистов, среди которых, кроме А. Ф. Керенского, были В. М. Чернов, М. И. Скобелев, И. Г. Церетели, А. В. Пешехонов и П. Н. Переверзев. Вхождение социалистов в правительство стало следствием важных перемен в их взглядах, произошедших под настойчивым давлением И. Г. Церетели. Он сумел убедить и своих товарищей по меньшевистской партии, и руководство эсеров, что социалисты должны взять на себя ответственность за развитие страны и революции. До этого вхождение социалистов в буржуазное правительство считалось ренегатством. С одной стороны, вхождение социалистов в правительство свидетельствовало об укреплении их позиций, но, с другой – оказалось для них ловушкой. По словам Милюкова, раньше, когда правительство находилось под контролем Совета, буржуазия буржуазными руками выполняла дело революции, дело социализма. Теперь же вошедшие в правительство социалисты социалистическими руками выполняли капиталистическое дело.

Оценивая ситуацию после апрельского кризиса, один из лидеров большевиков Н. И. Бухарин отмечал: противостояние между Временным правительством и Советом не исчезло, а переместилось внутрь самого коалиционного министерства. Понятно, что это еще больше подрывало центральную власть, усиливало общий кризис. Теперь процесс размежевания проистекал не только между буржуазией и народными массами, но и внутри самой революционной демократии. В стране разворачивалась аграрная революция, которую многие современные авторы, вслед за историком Д. И. Люкшиным, называют общинной революцией. Крестьяне в некоторых уездах к лету 1917 года не только успели поделить помещичью землю, но и принялись за передел земли кулаков и крестьян, выделившихся из общины во время столыпинской реформы. Небывалое прежде значение приобретало рабочее самоуправление и рабочий контроль над производством. Но умеренные социалистические партии, войдя в правительство, уже не были заинтересованы в форсировании революции. Глубиной пропасти между правыми социалистами и быстро левевшими массами и определялся накал второго, июньского, кризиса Временного правительства.