1917: Марш Империи

— Не волнуйтесь, мистер Крамер. Наши консультанты проследят за качеством и своевременностью поставок. Все будет вовремя и надлежащего качества. Не сомневайтесь. Я отвечаю.

— Ну, полагаюсь на вас, мистер Крус.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 18 (31) декабря 1917 года.

Ольга Александровна устало отложила бумаги. Сегодня было много работы.

Подготовка к Всеправославному Собору, интриги вокруг предстоящей смены персоны Вселенского патриарха, необходимость определить на эту должность лояльную брату кандидатуру. При этом важно не оттолкнуть от себя другие Церкви, и, в первую очередь, греческую, поскольку с Элладой отношения остаются крайне неоднозначными, а важность Греции для обороны и безопасности Ромеи, да и всей Малой Азии, трудно переоценить. Опять же, нынешнего Вселенского патриарха Германа V нужно так пристроить, чтобы он в последствии не стал главной проблемой между Ромеей и Элладой, между Церковью-Матерью Константинопольской патриархией и ее дочерней Элладской Церковью. А тут отношения весьма и весьма непростые, включая вопрос неурегулированности подчинения множества епархий, находящихся на севере Греции и вошедших в состав Эллады в результате присоединения этих территорий по итогам Балканских войн. Что уж говорить о «Новейших землях» Ионии, которые вошли в состав Греции лишь в этом году?

И тут важно было сделать все аккуратно, взвешенно, постараться никого лишний раз не обидеть, кого надо задобрить, но, кое кого и одернуть, однако же и тут следовало действовать аккуратно, дабы не вызвать громкого скандала. И это при том, что даже слепцам было очевидно, что идет русификация и самой Константинопольской патриархии, и поста Вселенского патриарха. Последнее обстоятельно (да и первое, что греха таить), вызывало у многих иерархов глухой ропот и сопротивление разной степени явности.

Вселенский патриарх, Константинопольская, Русская, Антиохийская, Иерусалимская поместные Церкви. Добавим сюда Грузинскую, Армянскую, Ассирийскую, приправим мусульманами разных конфессий, всякого рода иудеями и прочими, и мы получим такой перегретый региональный котел противоречий в Единстве, который может взорваться в любой момент. И это, не вспоминая об Элладской Церкви, Румынской Церкви, до сих пор не снятой анафеме с Болгарской Церкви, да и скрытое могущество русских старообрядцев не стоит сбрасывать со счетов…

А тут еще новая директива от царственного брата — обеспечить поддержку на Вселенском Соборе перевода всех православных Церквей на Новоюлианский календарь. Вот, мол, расчеты и прикидки.

Спасибо, братец, удружил! Без этого было мало печали!

Порой, в моменты особой усталости, она ловила себя на легкой ностальгии по прежним временам, когда она всего лишь была дочерью Самодержца Всероссийского, потом всего лишь сестрой Императора. Мелкие заботы и бытовая суета.

Но тосковала ли она по тем временам? Однозначно, нет.

Ведь это только романтические дурочки полагают, что быть Великой Княжной, тем более дочерью Императора, это такая несусветная и сказочная привилегия — балы, путешествия и прочие радости бытия. Отнюдь-отнюдь. Начиная с того, что царственный Папа не баловал своих детей и воспитывал в строгости всех, включая девочек, да и Мама отнюдь не славилась своим либерализмом в этих вопросах. Заканчивая тем, что судьба женщин в современном мире весьма часто зависит (или зависела, но это пока больше разговоры), от воли мужчин, особенно, если этот мужчина — Государь Император. И тут его дочь или сестра становятся во многом заложницами его державной воли и государственных интересов. Так, ее первый, ужасный и несчастливый брак с принцем Петром Александровичем, герцогом Ольденбургским, был сущим кошмаром, а состоялся он по настоянию Мама — Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны и царственного брата Николая, на которого Мама и решительным образом повлияла в этом вопросе.

Пятнадцать ужасных и несчастливых лет. Тоски и ожидания, пока, наконец, в августе прошлого года Николай Второй не соблаговолил в конце концов утвердить определение Святейшего синода, признававшее её брак с принцем Ольденбургским расторгнутым. И вот уже в ноябре она выходит замуж за офицера Кирасирского полка Николая Куликовского, столько лет ждавшего ее свободы, а уже в декабре она наконец-то она узнала о том, что у них будет малыш.

Лишь одно сильно смущало Ольгу — ощущение приближающейся всеобщей беды. Имперский паровоз явно близился к развилке, главный путь которой обрывался на краю разрушенного моста. И царственный машинист не желал ничего видеть вокруг себя.

В конце февраля 1917-го стало ясно, что катастрофа неизбежна, но каким-то промыслом Божьим, случилось чудо и Россия обошлась лишь потрясением и сменой Царя, который сумел в последний момент перевести стрелки, уводя державный локомотив от пропасти.