1917. Разгадка «русской» революции

Но тут из Лондона приходит очередная телеграмма. На этот раз от английского короля Георга. Это ответ на послание кайзера.[494] Британский монарх заявляет, что он знать ничего не знает ни о каких английских гарантиях французского нейтралитета.[495]

Отчаяние охватило Вильгельма II. Вынужденный послушаться сэра Грея и объявить войну России, он, разумеется, надеялся, что конфликт этим ограничится, а теперь Лондон снова лавирует и не хочет брать на себя обязательств, что Франция не ударит в спину германской армии. Во Франции полным ходом идет мобилизация, в полную готовность приведены морские и сухопутные силы. У кайзера остается только один выход — обратиться к самим французам.

Запрос, сохранят ли в Париже нейтралитет, немцы направили еще 31 (18) июля. Совсем недавно, в апреле, на выборах в парламент во Франции случайно победили пацифисты. Новый премьер Вивиани тоже сторонник мира, он желает избежать войны. Не беда, что тем самым он предает своих русских союзников. Наплевать, что президент Пуанкаре-«Война» обещал в Петербурге совсем другое. Неважно, что сам Вивиани был вместе с ним в гостях у русского монарха.[496] Во Франции демократия, а потому мнение премьера совсем необязательно совпадает с точкой зрения президента. Это очень удобно, когда левая рука не отвечает за правую. Одним словом, играют уважаемые французские лидеры в «доброго и злого следователя». Но одними разговорами не ограничиваются: не давая ответа на вопрос немцев о своем поведении в складывающейся ситуации, Франция 31 (18) июля отводит свои войска на десять километров от границы «в доказательство миролюбия Франции и во избежание случайных инцидентов и провокаций».[497]

Немцам намекают: не бойтесь и смело объявляйте войну русским.

Глядя, как французы отводят войска, германское руководство и вправду думает, что Англия и Франция не будут вмешиваться в конфликт, и неожиданно для всех объявляет войну России. На следующий день, уже после объявления немцами войны России, Франция продолжает свою подлую игру. Задача теперь у французов похожа на английскую: поддерживать у немцев уверенность в своем невмешательстве, не давая документальных подтверждений этого, которые могли бы стать известны русским, и сорвать всю игру.[498] Поэтому на германский запрос ответ дается весьма уклончивый: «Франция поступит так, как требуют ее интересы». Понимай как хочешь. Важно отметить, что такой странный, двусмысленный ответ давался немцам ДО объявления ими войны России и служил все той же цели — создать у кайзера иллюзию, что воевать ему придется с одной только Россией. Не говоря ни да ни нет, косвенные свидетельства «миролюбия» Франции давались немцам в избытке.

Французы подписали приказ о мобилизации 31 (18) июля, обозначив ее первым днем 1 августа. «Одновременно было подтверждено решение о десятикилометровом отводе войск… По приказу президента Республики ни одна часть, ни один патруль, ни одно подразделение, ни один солдат не должны заходить восточнее указанной линии. Любой нарушивший этот приказ подлежит военно-полевому суду».[499]

Задайте себе вопрос: зачем Франция совершала такие поступки? По русско-французскому договору Франция была обязана делать прямо противоположное: «если Россия подвергнется нападению со стороны Германии или Австрии при поддержке Германии, Франция использует все имеющиеся у нее силы для выступления против Германии». Как только Германия или Австрия объявят мобилизацию, «Франция и Россия, считая, что предварительного заключения соглашения по этому вопросу не требуется, немедленно и одновременно мобилизуют все свои вооруженные силы и перебрасывают их как можно ближе к границам… Эти силы должны со всей возможной скоростью развернуть полные боевые действия с тем, чтобы Германии пришлось сражаться сразу на западе и на востоке».[500]

Каким же образом Париж мог не выполнить статьи франко-русского союза, ОДНОЗНАЧНО требовавшие в случае нападения Германии на Россию объявить ей войну? Как Франция могла сохранить честь, не соблюдая договор?

Это весьма тонкий момент. Дело в том, что франко-русский договор был секретным. Его впервые опубликуют большевики сразу после своего прихода к власти, наряду с другими секретными дипломатическими документами. На начало августа 1914 года франко-русский договор не был нигде опубликован, но был подписан и ратифицирован правительствами России и Франции. Согласно закону Французской республики, для объявления войны требовалось согласие парламента, который о статьях этого документа якобы ничего не знал. Если парламент согласия не даст — войну Германии никак не объявить. Об этом можно прочитать у Барбары Такман в книге «Первый блицкриг. Август 1914»: