1917. Разложение армии

4) Из личных моих наблюдений и из сообщений комитетов и комиссаров я пришел к следующим выводам об отношении командного состава к войсковым организациям: – ротным, полковым и другим комитетам. Все эти организации пользовались полным доверием и содействием со стороны командного состава при Главкозапе Гурко. После ухода Гурко и вступления в должность ген. Деникина отношение к ним резко изменилось. Постепенно они оттеснялись от практической работы, к их требованиям и желаниям относились подозрительно, при всякой возможности комитеты заменялись особо создаваемой канцелярской организацией. Введение военно-революционных судов было принято командным составом как первый шаг к возвращению некоторых старых порядков в жизнь армии. Начались повальные аресты, и отношение к организациям еще более ухудшилось. Все это внесло большое озлобление в ряды армии, отразилось на значении комитетов в частях, ослабило это значение, что, в свою очередь, усиливает дезорганизованность этих частей. Особенное значение имеет то враждебное отношение, которое встречали последнее время офицеры, работающие в армейских организациях, со стороны некоторой части высшего командного состава и остальной массы офицеров [81].

Очень неблагоприятное впечатление на всю 10-ю армию произвело увольнение Квецинского [82], любимого солдатами, дружно работавшего с организациями, тем более что всем было известно, что он уволен по политическим основаниям, именно за отношение к комитетам…

5) Печать армейская довольно приличная. 10-я армия издает «Голос 10-й Армии», непартийную социалистическую газету, чисто издающуюся, довольно приличную. То же самое представляет собою «Голос 3-й Армии». Запрещение «Голоса 10-й армии» и конфискация № 24 за совершенно невинную статью возбудило бурю негодования и очень осложнило положение генерала Ломновского. Газета «Фронт», издававшаяся фронтовым комитетом, из ярко большевистской стала теперь приближаться к тому же типу. Партией эс-дек при Минском Совете Солдатских и Рабочих Депутатов стала издаваться газета «Звезда», ярко ленинского направления. Мною приняты меры к тому, чтобы она не проникала на фронт. Это постановлено Армейским Комитетом 3-й армии и практически осуществляется остальными комитетами.

Комиссар Влад. Ямандт

22/VIII. 1917 г., № 7. (Лефорт. Арх., отдел. Кр. Арм., А; дело № 185; л. 57–60.)

№ 157. Из воспоминаний полковника Г.Н. Чемоданова (12-я армия СФ)

К «Окопной правде» не относились серьезно как офицерство, так и большинство солдат, типа «комитетчиков». Маленькая газетка зло и грубо, как казалось тогда, ругавшая людей, еще окруженных ореолом героев и творцов революции, газетка, самую еще не переваренную как следует революцию окрестившая уже именем контрреволюции, казалась большинству какой-то досадной временной накипью. Большинство не брало даже труда ее просмотреть, не только вдуматься в ее содержание. А между тем она делала свое дело в окопах в самой толще еще не задетых революцией масс. Лозунги, брошенные в ней, были так заманчивы, так понятно и просто изложены. Я читал почти каждый номер, сначала со снисходительной насмешкой, потом с недоумением, пока не понял крупного значения и серьезной опасности этих маленьких листков для существующего положения и его сторонников…

Маленькая газетка тихо, но верно делала свое дело, ее призыв к неповиновению офицерам, дискредитирование их в глазах солдат, лозунги о мире брали силу. Не только начальству, но и комитетам, таким авторитетным и сильным в первые месяцы, было не под силу бороться с ее влиянием.

(Чемоданов Г.Н. Последние дни старой армии. М. – Л.: Госиздат, 1926. С. 86–87. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 199–200.)

№ 158. Из воспоминаний начальника 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-лейтенанта П.Н. Краснова об убийстве комиссара Юго-Западного фронта Ф.Ф. Линде, начальника 3-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Гиршфельдта и двух офицеров 24–25 августа 1917 года

В ту же ночь, 24 августа, мне лично из штаба [44-го армейского] корпуса было передано по телефону, что полки [111-й] пехотной дивизии, стоявшей на позиции у селения Духче в 18 верстах от моего штаба, отказываются выполнять боевые приказы по укреплению позиции, что ими руководят несколько весьма зловредных агитаторов, которых надо изъять из ее рядов. На переданное требование выдать этих агитаторов солдаты 444-го пехотного полка ответили отказом. Надо их заставить выдать. Командир корпуса [83] считает, что достаточно будет назначить один полк с пулеметной командой.

Передававший мне приказание за начальника штаба корпуса полковник Богаевский добавил: