1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

Но была в Сормове такая интересная и старая традиция – выдавать «пастушные» парням той местности, откуда берется невеста. Что-то вроде выкупа девки у местной молодежи. «Пастушные» выдавались либо водкой, либо наличными, на которые покупалась та же водка. В общем, все снова сводилось к поводу выпить и пьянству. Поэтому во время вечеринки у дома Колесова собралась целая толпа парней и стала требовать «пастушные», то есть денег на выпивку. В результате им было выдано полтора рубля. Вечеринка продолжилась, гости веселились. Около окон стояли любопытствующие. Внезапно в половине второго ночи зазвенело разбитое стекло, и в комнату влетела палка, задевшая одного из гостей – молодого парня Сергея Лежнева. Желая узнать, кто кинул сей предмет, он вышел на улицу. И исчез…

Через некоторое время туда же отправился отец невесты, чтобы узнать, куда делся гость. Когда Карамышев в полной темноте отворил ворота, он тотчас похолодел от ужаса. Перед ним стоял окровавленный Лежнев с воткнутым в него длинным деревянным копьем. И тут же рухнул замертво… Свадьба была прекращена, а на место прибыла полиция.

Слухи о страшном убийстве на свадьбе быстро распространились по всему Сормову. Поговаривали даже о чертовщине, а также о некой мести потерпевшему за какие-то прошлые грехи. И неудивительно. Ведь на теле Лежнева были обнаружены три раны, и, как показала экспертиза, все они были нанесены разными предметами: кухонным ножом, перочинным ножом и… копьем. Точнее, заточенной толстой березовой веткой. На банальное бытовое убийство никак не походило.

Занимавшийся этим делом следователь 3-го участка Балахнинского уезда Тимофеев, конечно, не мог тягаться с Шерлоком Холмсом, однако таинственное убийство раскрыл довольно быстро. Уже через два дня полицией были задержаны дарьинские пьяницы Кудрявцев, Лебедев и Горшков. Как оказалось, в злополучный вечер все трое слонялись возле дома, где проходила свадьба, им посчастливилось получить «пастушные» от жениха Колесова и купить на них водки. Во время распития оной Кудрявцев сказал, что на вечеринке гуляет Лежнев, на которого еще год назад троица затаила злостную обиду. Но в отличие от конан-дойловского майора Шолто никаких сокровищ гражданин не присваивал, а попросту присвоил бутылку водки, купленную «братвой» в складчину. Точных обстоятельств этого случая, произошедшего за год до описываемых событий, троица уже не помнила, но клятву при случае отомстить «крысе» не забыла. И когда Лежнев был замечен на гремевшей свадьбе, Кудрявцев, Лебедев и Горшков решили, что момент для расплаты настал.

Ну а дальше в пьяных головах возник зловещий план. Лебедев предложил выманить гостя из дома, бросив в него палкой через окно, а потом устроить в подворотне засаду. При этом главным условием было, чтобы в расправе приняла участие вся троица. Дабы «всё по справедливости» и ни у кого потом не возникало искушения сдать товарищей легавым: все замазаны! Клятвой и кровью. Правда, оружия на троих не хватило: только у Кудрявцева имелся более-менее «боевой» кухонный нож, у Горшкова – лишь маленький перочинный, а у Лебедева и вовсе ничего не было. Посему последний наскоро выточил из найденной палки что-то вроде копья и решил, что сойдет. Идиотский план сработал: Лежнев вышел на улицу, где и получил три удара разными предметами.

Вот уж действительно, как сказал классик: «О, времена! О, нравы!»

«И пришли глашатаи разврата»

Кстати, о нравах. Как раз весной 1908 года Россию потряс невероятный скандал. Общественность впервые узнала о существовании в стране некой «Лиги свободной любви». Согласитесь, крамольное и интригующее название. Эта сенсация, видимо, ткнула в одно из самых больных мест российской действительности того периода. А именно – в пресловутое «падение нравов».

Корни «зла», как оказалось, проистекали из опубликованного в 1907 году романа писателя Михаила Арцыбашева «Санин». В нем главный герой в ходе своих любовных похождений задается резонным вопросом: а стоит ли сдерживать порывы и желания своей плоти всевозможными моральными и общественными устоями? Роман вскоре был признан «порнографическим», однако, несмотря на аресты печатных изданий, судебные процессы над автором и пасквили рецензентов, его читала вся Россия. Более того, конфискации и разоблачения, как это обычно бывает, только сделали в общем-то второсортное произведение еще более популярным!