1917: Вперед, Империя!

ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРИНЦЕССЫ ИОЛАНДЫ САВОЙСКОЙ ИМПЕРАТОРУ ВСЕРОССИЙСКОМУ МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ. 30 июня (13 июля) 1917 года

Ваше Императорское Величество!

Сердечно благодарю Вас, за столь теплое послание. Уверена, что все мы, весь Савойский дом и весь народ Италии, будем счастливы видеть Вас на итальянской земле. Отдельное спасибо за столь искреннее приглашение посетить Вашу великую страну. Верю, что многие итальянцы смогут обрести в России свое счастье и свое второе отечество.

С болью узнала известия из Парижа, где германские войска атаковали силы Русского экспедиционного корпуса. То, что полк, носящий ныне мое имя, сейчас сражается на улицах французской столицы, то, что там воюют офицеры и солдаты, которых я имела честь встречать и провожать в Риме, то, что бой с немцами ведет полк, шефом которого Вашей милостью я являюсь, – все это позволяет мне чувствовать себя причастной к величию этих людей. И верю, что мундир полковника 6-го Особого ее высочества принцессы Иоланды Савойской полка Русской императорской армии я буду иметь честь надеть, приветствуя вернувшихся с фронта героев.

P.S. Очень жду, когда в Рим доставят копию столь нашумевшего фильма «Герои крепости Осовец». Читала Ваше выступление перед георгиевскими кавалерами в Кремле после премьеры этой кинокартины. Вы, Ваше Величество, совершенно правы – в крепости Осовец сражались не какие-то уникальные солдаты. Из таких солдат состоит вся русская армия, и я имела возможность убедиться в этом лично.

P.P.S. Узнала от князя Волконского о том, что Вы, Ваше Императорское Величество, не только одобрили созданное общество «Италия – Россия», но и повелели создать аналогичное общество в России. Искренне благодарю Вас за это решение. Подобные взаимные начинания смогут по-настоящему сблизить нас, Италию и Россию, в этот сложный час для всего человечества.

Всегда Ваша,

Иоланда

Рим, Квиринальский дворец,

13 июля 1917 года

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 30 июня (13 июля) 1917 года

– Разбивайте, государь!

Резкий удар кием, и шары с грохотом рассыпались по бильярдному столу. Я сменил позицию и вогнал шар в лузу. Снова. И снова. Однако ничто не вечно под луною, в том числе и удачные ходы. Евстратий кивнул и, посмеиваясь, стал выбирать позицию для удара.

Мне нравилось играть с Елизаровым. Во-первых, он четко понял, что я не терплю никакого подыгрывания. Во-вторых, он мало зависел от моего расположения духа, будучи весьма полезным мне. А в-третьих, он был лицом сугубо неофициальным и непубличным, и оттого общественное мнение его всецело не заботило.

Зато общественное мнение сильно заботило меня. Причем не только то, которое измеряется массовыми величинами, но и конкретные разговоры в конкретных домах. Благо люди в массе своей существа весьма болтливые и беспечные, а свою прислугу считают предметом меблировки. Но и меблировка имеет уши.

– Что говорят в высшем свете?

Евстратий спокойно обошел бильярдный стол и лишь затем ответил:

– Фильм обсуждают. Суворина ругают.

– За что ругают?

Мой камердинер пожал плечами.