1917: Вперед, Империя!

Мы помолчали. О чем думал Николай в этот момент? Возможно, о том, что воистину чудо спасло Алексея, когда все же удалось остановить кровь. Удар приклада, падение с лестницы и открытый перелом практически гарантированно должны были убить мальчика, больного гемофилией. А может, вспоминал свою душевную слабость, когда он заключил сделку с Богом, обещая в молитве отказаться от короны и посвятить свой дальнейший жизненный путь молитве и смирению. Я не знаю, о чем думал бывший император в этот момент. Но зато прекрасно знаю, чем закончилась бы вся история в случае, если бы я в ту ночь в Могилеве не поднял бы фактический мятеж, захватив Ставку и «самоубив» генерала Алексеева, возглавлявшего военный заговор против Николая. Равно как могу себе представить, чем закончилась бы история, если бы Николай тогда не отказался от короны за себя и за сына. Революция и гражданская война были бы неизбежными, а равно как гибель и всей его семьи. Ну и меня заодно.

Наконец, бывший царь очнулся от дум и спросил с горечью:

– И все же, почему мы должны уехать? Почему мы не можем остаться в Москве?

Хмуро смотрю на него.

– Возможно, я бы и согласился на это, если бы твоя супруга вела себя менее опрометчиво.

– Прости, я не совсем понял тебя.

– Твоя Аликс в последнее время стала активно наносить визиты.

Николай, уже враждебно:

– И что? Нынешние российские законы как-то запрещают великой княгине совершать визиты?

– Отнюдь, брат мой, отнюдь. Но, видишь ли, в чем проблемка – визиты-то не запрещены, а вот то, что твоя Аликс говорит при этом – все это имеет явные признаки государственной измены.

Бывший самодержец вскинулся.

– Объяснись!

– Более чем охотно, брат мой. Для того тебя и позвал. В свое время мы с тобой во имя блага государства российского железным образом условились, что с момента твоего отречения от престола за себя и за Алексея ты и твоя семья примете на себя великокняжеские титулы и будете им строго соответствовать. Так?

– Так.

– Однако ряд событий последнего времени вынуждают меня заявить: обрати, будь добр, внимание своей супруги, что говорить в великосветских салонах про то, что никто не может ее лишить титула императрицы, не совсем благоразумно. Более того, рассуждать о том, что Алексей незаконно лишен права престолонаследия, да еще и делать это публично, еще более не здраво, ввиду того, что сие являет собой государственную измену. Не мне тебе говорить, что это все значит. Я не хочу выносить сор из избы, как говорят у нас в народе, но все это подводит к неприятным вопросам.

– Это к каким же?

Я криво усмехнулся:

– О, поверь мне, вопросы крайне неприятные, и у Высочайшего следственного комитета их крайне много. Например, странное совпадение, когда из-за якобы остро возникшей болезни Аликс, которую потом никто у нее не замечал, ваше семейство срочно отбыло в Крым, и это в тот самый момент, когда на Красной площади произошел взрыв и погибли сотни людей, включая нашу с тобой мама́ и несколько членов императорской фамилии, а наша с тобой сестра Ксения осталась вдовой. И заметь, едва не погиб я сам, чуть не освободив таким образом престол Всероссийский.

– Но…

– Нет, позволь я уж договорю. Далее. Взрыв, погубивший в Тифлисе нашего дядю. Я ничего не знаю о том, может ли твоя супруга иметь к этому всему хотя бы теоретическое отношение, но разговоры в высшем свете идут именно об этом, и думается мне, что ты об этом знаешь.

Ники насупился, но промолчал. Продолжаю:

– Разумеется, я не верю в причастность Аликс к убийству Ник-Ника или к Кровавой Пасхе, но, как говорится, осадочек имеется. Слишком уж она много болтает, и слишком уж ей в этом контексте это все выгодно. Вспомним также о том, что официальной целью последнего, будем надеяться, мятежа от шестого марта сего года была попытка вернуть твоему сыну, так сказать, законный престол.

– Мне представлялось, что я четко ответил на этот вопрос, в том числе и на том твоем отвратительном балагане, который ты назвал пресс-конференцией!

– Ты – да, но твоя Аликс? Я ни в чем ее не обвиняю, пока, во всяком случае, но ты сам понимаешь, что значит государственная измена и какова цена определенности в престолонаследии! Я хочу, чтобы ты понял, что твоя семья находится в центре пристального внимания. Внимания общества, и не только.

– За нами шпионят?!

Хмыкаю.

– Разумеется. А с чего тебя это так удивляет, собственно? Ты же в свое время посылал людей шпионить за мной.

– Но ты тогда собирался сочетаться морганатическим браком!

– Ну, это да. Был грех. Сочетался. Однако твоя жена сейчас напрашивается на обоснованное подозрение в государственной измене, а это совсем другая тяжесть проступка, чем морганатический брак, не так ли?

– Но…

– В общем, так, Ники. Разговор не несет конструктива, а во времени я сегодня крайне стеснен. Думаю, что у Аликс вновь разыгралась ее болезнь, из-за которой она не смогла присутствовать на Пасху на Красной площади. Так что Крым в ближайшие месяца три будет весьма полезен для ее здоровья.

Николай помолчал, затем хмуро уточнил:

– Нам всем нужно выехать на «отдых»?

Киваю.