1918 год на Украине

В совокупности делегаты должны были представить как бы весь русский антибольшевистский общественный фронт. В конечном результате делегацию составили: барон Меллер-Закомельский, в качестве ее председателя, и Кривошеий, Третьяков, Милюков, народный социалист A.A. Титов и социал-революционер Фундаминский. К ним по проезде делегации по пути в Яссы через Одессу присоединились еще представители какой-то местной организации, а именно А.И. Пильц, М.М. Федоров, Маргулиес и один из директоров банка Второва-Чемберс.

Выслушав мой доклад, совет национального объединения пожелал и меня послать в Яссы в целях осведомления делегации о положении Добровольческой армии и вооружил меня соответственным письменным полномочием. К тому же решению пришло и бюро парламентской группы относительно нас обоих, ездивших в Екатеринодар, то есть H.H. Шебеко и меня.

Вообще в Киеве придавали большое значение полученному приглашению и стремились туда очень многие, в особенности из тех, кто не стеснялся в средствах. Пожелали туда поехать и многие представители протофиса, заручившиеся полномочиями этого учреждения, как-то бывшие члены Государственной думы Н.В. Савич и видный киевский общественный деятель Демченко В.Н., председатель бюро съезда горнопромышленников юга России, бывший член Государственного совета Н.Ф. Дитмар и принимавший участие в качестве добровольца в мировой войне, недавно снявший военный мундир В.П. Рябушинский.

Вместе с названными лицами выехали мы из Киева в половине ноября в шикарном директорском вагоне, предоставленном правлением юго-западных железных дорог своему члену Демченко.

После еще незабытых условий переезда из Москвы в Киев и всех неудобств, испытанных при поездке в Екатеринодар, очутиться в роскошном салон-вагоне со своим старорежимным проводником, усердно угощавшим во время пути чаем и разнообразными, захваченными с собой тем же Демченко яствами, было и странно, и вдвойне приятно… Путешествие при таких условиях в обществе наших милых и интересных спутников было одним удовольствием. Даже доходившие до нас на станциях по пути слухи, что банды Петлюры двинулись на Киев, что они могут с часа на час прервать движение на киево-одесском участке и что мы рискуем попасть не в Яссы, а в лапы к Петлюре, нас как-то мало тревожили.

Сидя в ярко освещенном, удобном вагоне за чашкой чаю, приправленной разнообразными закусками, как-то в сознании не укладывалось, что мы живем в совершенно необычайных условиях, когда, не говоря про имущество, но и личная свобода, и самая жизнь каждого решительно ничем не обеспечена. Однако так оно в действительности было: перерыв пути на Одессу произошел именно в день нашего проезда, но не впереди, а позади нас. Мост у Фастова был взорван петлюровцами, почти тотчас после прохода нашего поезда, о чем мы узнали, только подъезжая к Одессе.

Из Одессы двинулись мы дальше в Яссы, куда, невзирая на незначительность расстояния, добрались только через сутки.

Удручающее впечатление произвело превращение Тирасполя, расположенного, как известно, в непосредственной близости от Одессы, в пограничный пункт. Присутствие здесь пограничных румынских властей, самодовольных и наглых, не смягчалось для нас, как это было в Орше по отношению к немцам, сознанием, что под их покровом мы находимся в безопасности от большевистского произвола.

Переезд через новую румынскую границу прошел не без задержки. Сначала не хотели нас, не снабженных никакими визами, вовсе пропускать, а потом воспротивились прицепке нашего вагона к румынскому поезду, но чрезвычайная энергия и умелая настойчивость Демченко взяли верх, и мы после нескольких часов пререканий покатили-таки дальше в своем вагоне, блестящий вид которого как бы напоминал о значении России и, вероятно, помог Демченко настоять на своем.

Яссы, известные русским людям преимущественно тем, что поблизости от них на большой дороге некогда скончался великолепный князь Тавриды, поразили нас, несмотря на господствовавшее в них оживление, своей грязью и ничтожеством захолустного городишка. Направились мы в здание русского консульства, причем были несколько удивлены, когда везший нас извозчик заговорил с нами на чистейшем русском языке, пока не вспомнили, что в Яссах, как, впрочем, и в Бухаресте, почти весь извозный промысел находится в руках русских скопцов, переселившихся в Румынию, вследствие испытываемых ими в России преследований. Любопытнее всего то, что эти скопцы, выселившиеся из России более ста лет тому назад, отнюдь не вымирают, а продолжают каким-то образом плодиться, сохраняя чисто русский облик и русские обычаи.