1918 год на Украине

Когда немцы стали нажимать на генерала Скоропадского, настаивая на создании левого кабинета с преобладанием националистических элементов, для меня стало совершенно ясно, что немцы, не чувствуя за собой силы удержать далее Украину в сфере своего исключительного влияния, возвращаются к общей своей политике разложения России, ибо сомнения не могло быть в результате работы левых элементов. Этот результат был фатально неизбежен, и резюмировался он кратко: Украина должна быть большевистской. Не могло быть сомнения и в том, что в соответствующий момент немцы предадут и «Гетмана Всея Украины». Если и сомневался, быть может, то не хотел этому верить сам гетман.

* * *

Вообще же немцы играли с Украиной так, как кошка играет с мышью: то придавит, то даст побегать и насладиться иллюзией свободы, зорко следя в то же время, чтобы добыча не ушла от стола хищника-победителя.

В сфере промышленно-экономической и финансовой они все держали в своих цепких руках, опутывая на будущее время Украину густой сетью, расставленной немецким промышленным капиталом с его активным грюндерством, агентом которого был в Киеве небезызвестный Г. Добрый. [33]

Напрасно выбивался из сил, стараясь отстаивать свою финансовую независимость, добросовестный и честный А. К. Ржепецкий. Немцы, конечно, оставались maitres de la position и в душе, конечно, смеялись, когда гетманское правительство заключало самостоятельные договоры с Румынией, недосягаемой в то время Данией и т. п. Теперь документы и материалы, характеризующие промышленные и экономические взаимоотношения Украины с немцами, уже доступны для научного исследования, которое восстановит нам картину этих отношений и пределы самостоятельности Украины в этой основной сфере жизнедеятельности страны, я же здесь ограничиваюсь лишь характеристикой положения.

Другой, дорого обходившейся Украине иллюзией, было создание украинской армии. Наивно увлеченный этой идеей, П.П. Скоропадский из-за этого миража делал такие шаги, как, например, его путешествие в Германию и его свидание с императором Вильгельмом, Гинденбургом и Людендорфом. А между тем путешествие это, хотя бы и вовсе безобидное по своим результатам и содержанию, крайне повредило П.П. Скоропадскому в общественном мнении как кругов Антанты, так и России.

Я никогда не разделял искренней и серьезной веры П.П. Скоропадского в возможность создания серьезной военной силы на Украине. Начать с того, что немцы никогда бы не потерпели создания сколько-нибудь значительной военной силы на Украине, так как фатально и неизбежно она сделалась бы угрозой им самим. Едва ли можно допустить, чтобы немцы не давали себе в этом отчета.

Но, даже допустив на минуту эту мало в общем вероятную возможность, я задаю вопрос: из каких элементов можно было надеяться создать это войско?

Среди офицеров были украинские националисты, среди южнорусского офицерства, даже высших рангов, были федералисты, которые, не будучи ни врагами, ни сепаратистами, тем не менее определенно не сочувствовали и относились отрицательно к восстановлению единой, централизованной России. Значительное число таких офицеров после падения гетмана очутились в Польше: они не захотели пойти за Петлюрой, как завзятым врагом России, но, с другой стороны, они отказались и от вступления в ряды деникинской Добровольческой армии, на знамени которой они не видели даже автономии Украины. Нужно только немного воображения, чтобы представить себе душевную драму этих несчастных жертв капризов истории. В такой бесконечно тяжелой обстановке пришлось им решать вопрос своей совести!

Наконец, на службу в гетманские войска пошли многие русские офицеры для борьбы с большевиками, и недостатка предложений услуг для ролей командиров корпусов, начальников штабов, центральных установлений военного ведомства никогда не было.

Недоставало одного, но зато весьма существенного: солдат. И главная беда была в этом: неоткуда было взять надежных солдат. Призывная молодежь украинская уже побывала в тылах действующей армии, развратилась от безделья и большевистской пропаганды на сходках и митингах, но главное – бездельем тыловой службы и связанного с нею времяпровождения. Создать военные части из этих элементов, или даже из свежих элементов совершенно распущенной деревенской молодежи, было, мне кажется, совершенно невозможно. Куда направлены были мысли и каково было настроение солдат, побывавших в действующей армии, было наглядно продемонстрировано «синими жупанами», о которых мы уже говорили выше.

Надежного войска, особенно при ненадежных командирах, как показала история полковника Болбочана, [34] генерала Гутора [35] и многих других, взять было неоткуда. Я делился этими мыслями с военным министром генерала Скоропадского, глубоко честным и симпатичным, добрым и мягким генералом Рогозой, [36] который разделял мои опасения.